Онлайн книга «Лик Победы»
|
– Встретить призрака – встретить свою смерть… – Это проклятые души, они приносят беду… – Увидевший призрак принимает на себя его проклятие. – Часть проклятия… – Я б не вынесла… Не вынесла б она!.. Курица! А выходца под окнами не желаете? А двух выходцев? – Будьте благословенны, дочери Создателя, – давешний клирик не ушел, а остался стоять посреди пляшущих теней. Судя по едва заметной улыбке в уголках глаз, он прекрасно слышал, о чем кудахчет придворный курятник. – Святой отец, – сунулась вперед графиня Биггот, этой всегда надо больше всех. – Да, дочь моя… – Святой отец, нохский призрак очень опасен? – Мы так не считаем, однако его история весьма поучительна. Клирик замолк, ожидая расспросов о земной жизни привидения, каковые не замедлили посыпаться градом. Луиза тоже подошла поближе и удостоилась взгляда олларианца. Глаза у него были хорошие, со смешинкой. – При жизни сей Валтазар был настоятелем эсператистского храма Домашнего Очага, – сообщил клирик, оглядывая разинутые клювы и пасти. – Он не был добрым пастырем и не изнурял себя молитвой, но по части сбора пожертвований равных ему не имелось. Эсператисты под рубищем носят парчу и едят и пьют на золоте, но даже среди них Валтазар выделялся жадностью и корыстолюбием. Многое из того, что жертвовали на храм, прилипало к рукам настоятеля. За любовь к золоту и драгоценностям собратья прозвали его сорокой, – олларианец осуждающе покачал головой, но глаза его смеялись. Эта полускрытая усмешка кого-то напоминала, но Луиза не могла вспомнить, кого именно. – Как Валтазар стал призраком? – Графиню Рокслей распирало от любопытства, которое она и не пыталась скрывать. Дженнифер Рокслей для придворной дамы вообще была излишне откровенна. И излишне симпатична. – Терпение, дочь моя. Если мне не изменяет память, в 215 году Круга Молний в столицу тогда еще Талигойи прибыл некий барон из Бергмарк, известный как своей доблестью и силой, так и вспыльчивым нравом. Бергер был богат, знаменит и счастлив в браке. Единственное, что его огорчало, это отсутствие потомства. Среди эсператистов бытует суеверие, что бесплодие можно излечить, жертвуя ордену Домашнего Очага. Барон так и сделал. Вклад, внесенный им, был весьма значителен. Кроме денег, воска и полотна, он принес в дар ордену четыре огромные вазы из позолоченной бронзы, украшенные фигурками святых. Это была варварская роскошь, но Валтазару вазы так понравились, что он не оставил их в храме, а унес в свои покои. Прошел год, все еще бездетный барон вернулся в столицу, зашел в храм и не нашел своих даров. О том, что было дальше, можно лишь догадываться. Видимо, у Валтазара были недоброжелатели, и кто-то из них намекнул бергеру, что его вкладом завладел настоятель. Разгневанный барон потребовал ответа, Валтазар притворился, что ничего не знает. Бергер не поверил, ворвался в спальню лжеца, увидел там свои вазы и одной из них убил похитителя на месте. Убийцу отпустили, так как обокравший Орден оказывался вне закона, к тому же барон внес в храм новый вклад, а эсператистские еретики считают, что прощение грехов можно купить. Убитого без почестей похоронили на Нохском кладбище, но корысть Валтазара пережила его тело. В первое же новолуние призрак настоятеля явился в храм, куда вернули краденые вазы. С тех пор и повелось. Каждую ночь Валтазар появляется возле них и пытается унести, не понимая, что он – дух бестелесный. Сначала его пытались изгонять, потом отступились. – А что случилось с бароном? – полюбопытствовала девица Манрик. – Барон вернулся домой. Вскоре у них родилась двойня, и с тех пор в этом семействе время от времени рождаются близнецы. Как видите, дети мои, ничего страшного и таинственного в истории Валтазара нет и быть не может. Когда свет олларианства разогнал сумерки эсператизма, Франциск Великий повелел не трогать злополучные сосуды, дабы призрак Валтазара стал вечным напоминанием о корысти и лживости эсператистов, – олларианец поджал губы, пряча неуместную ухмылку. Знал ли он, что ее величество в глубине души оставалась эсператисткой, или нет? Дамы и девицы растерянно молчали, клирик благословил притихший птичник и ушел, подметая древние плиты черным одеянием. Громко и неожиданно зазвонил колокол, из-за каплицы вышел кот, глянул на примолкших людей и удалился, с крыши бывшего храма взметнулась стайка воробьев, и Луизе внезапно захотелось убраться подальше от этих залитых солнцем стен. – Те, кто переживет эту зиму, будут жить долго, – не к месту пробормотала графиня Рокслей. Ей никто не ответил. 3 Королева появилась, когда молчание стало невыносимым. Катарина Ариго была бледна, глаза ее покраснели, она медленно прошла мимо баронессы Заль и герцогини Колиньяр, остановилась, подняла лицо к небу. – Как тепло, – сообщила она прерывающимся голоском. – О да, ваше величество, – подтвердила Урсула Колиньяр. Катарина дернулась, словно в нее всадили иголку. И зачем старалась? На площадке у каплицы не было ни одного мужчины. – Герцогиня… Прикажите собрать… мои четки… Я… Мы их разорвали. Выходит, мы рыдали на самом деле? Рыдали и рвали четки? Может, и головкой об пол побились, хотя нет, не похоже, прическа волосок к волоску. А глазки можно и лучком натереть… – Госпожа Арамона. – Да, ваше величество. – Я обопрусь о вашу руку. Неужто из всех придворных дам она одна похожа на кавалера? Ну нет, это не у нее усы растут, а у старухи Стамм. – Я счастлива служить вашему величеству. Не служить и не величеству, но об этом знать не обязательно. – Мы немного погуляем по Нохе. – Сегодня прекрасный день, ваше величество… – Луиза… Я ведь могу называть вас Луиза? А вот это уже интересно. Уж не собралась ли Катарина Ариго вытрясти из новоявленной придворной дамы душу? Не выйдет, душа Луизы Арамоны отдана давным-давно и навсегда. – Как угодно вашему величеству… – Не говорите со мной так… Я так устала от этикета, от того, что остаюсь одна лишь в храме. Устала? Попробуй спать одна, может, полегчает… Луиза вздохнула, как могла сочувственно. – Как тихо, – прошептала Катари. Еще бы в монастыре не было тихо! – О да… – Я боюсь Ноху… Сколько здесь пролито крови… Она впитывается в здешние камни, а они требуют еще и еще. Мои братья… Когда я вижу Селину, я все время думаю об Иораме. Он мечтал встретить такую девушку – нежную, застенчивую, далекую от дворцовой грязи… Они могли бы быть счастливы. – Брат вашего величества мог жениться лишь на знатной даме. |