Онлайн книга «Трон»
— Ты мне льстишь, — сухо сказал он. — Простите… Я неудачно пошутила. Элиза вытащила из кармана свой мячик. За дни ее тренировок он совсем облез, от краски почти ничего не осталось, одна черная резина. — Я научилась играть. Лучше всех. — Знаю. — Позвольте мне сегодня… — Как ты думаешь, такой богатый человек, подарил симпатичному и обездоленному ребенку старый, облезлый мячик. Спроси, кому он принадлежал раньше! Она молчала. — Ты уже догадалась. Это мячик другой девочки. Она, как и ты, была очень умна, а главное, умела гениально ОШИБАТЬСЯ. Я нахожу вас и собираю на Троне, потому что вы умеете играть. Не стучать мячом о стенку — Играть! С каждой из вас судьба когда-то сыграла злую шутку. Вы отвечаете ей… На аллее показалась госпожа Кормилица. Поймала взгляд попечителя — и быстро, даже поспешно, удалилась прочь. — А что случилось с той девочкой? — спросила Элиза, вздрогнув. — Что, страшно? Я не убил ее и нe закопал на пляже. Она выросла. Ей исполнилось восемнадцать, и она поступила в хороший университет, стала адвокатом. Но когда-то давным-давно ее отец случайно застрелил свою жену из охотничьей винтовки. Он сошел с ума и попал в больницу. Так вот, всякий раз, принимаясь за Игру, девочка хотела изменить ЭТО. Тот момент, когда винтовка… — А она тоже ПОНИМАЛА? — быстро спросила Элиза. — Да, — отозвался попечитель после паузы. — Обычно дети не осознают, что делают. Но иногда попадаются… Он поднял руку с часами — на циферблате сверкнул камушек; господин попечитель легко поднялся: — Нам пора. — Ей удалось изменить свою судьбу?! — Нет. — Но почему?! ВЫ этого не захотели? Вам нужна была в тот день… совсем другая ошибка? На его лице впервые проступило раздражение: — Какая чепуха! Ты меня разочаровываешь… * * * …Когда все мячи в зале вдруг замолчали — у нее перехватило дыхание. Единственный мяч в мире — ее мяч на долю секунды задержался, прежде чем упасть в ладонь — и она увидела его бок в странном, невесть откуда идущем свете. Смутные очертания континентов… Светящаяся пленка атмосферы… Голубая дымка, призрак, мираж… Она засмеялась от счастья и что-то закричала — а в следующую секунду оказалось, что девчонки вокруг галдят и весело толкаются, что их мячики летят вяло и беспорядочно, что из распахнутой двери павильона веет вечерним сквозняком, а господина попечителя нигде не видно… — Что, уже все?! — вскрикнула она. Игра окончилась, оставив после себя пустоту и усталость. — Даниэлла, что я сказал, что?! Толстушка повертела пальцем у виска. Элиза с усилием взяла себя в руки: — Я играла. Что я сказала… в самом конце?! — Ерунду какую-то, — хихикнула Даниэлла, — словно из газеты прочитала. «О налогах»… «Об ответности» или «Об ответственности». Я не поняла, потому что господин попечитель иногда любит такие слова заворачивать… Элиза не помнила, как добрела до постели. Легла лицом к стене и не вставала целые сутки. * * * Наступила осень. Элиза училась, как прилежная восковая кукла. Ей ставили «хорошо» по всем предметам. Ее мяч лежал под кустом. Несколько крупных облетевших листьев прикрыли его от посторонних глаз; Элиза знала, что никогда больше не возьмет его в руки. …Рокот вертолета раздался, когда девочки сидели на уроке. Все, кроме Элизы, вскочили с мест и прилипли к окнам — хотя из-за стены кипарисов ничего не было видно. Учительница выждала минутку, прежде чем призвать пансионерок к порядку, но ученицы ерзали, дожидаясь конца занятий. * * * — Ты что, больная?! — Даниэлла была вне себя. — Это же Игра! Элиза лежала на кровати, закинув ноги на спинку: — А что, есть такой закон, обязывающий меня играть? Передай господину попечителю, что у меня болит живот. Нет, лучше скажи, что я должна делать уроки… Даниэлла стояла над ней с раскрытым ртом. — Ничего нe говори, я скажу сама, решила Элиза. После того, как испуганная Даниэлла ушла, Элиза укрылась пледом и заплакала. В рваном полусне ей виделся мячик — неясные линии, голубая пелена… Голос из репродуктора объявлял посадку на рейс одиннадцать ноль пять, Элиза чуть сжимала пальцы — пелена атмосферы исчезала, очертания материков стирались, металлический вежливый голос запинался — и номер рейса оборачивался перечнем бессмысленных цифр. Потом вернулся давно забытый сон. Ей снилось, что она плетет ковер. Она видела бесконечное множество нитей, тянущихся откуда-то сверху, со станка. Нити переплетались, стягивались в узелки, она расплетала их и связывала снова, натруженные пальцы болели… «Я плету свою судьбу». Нити путались. Элиза распускала и стягивала узелки, и плакала, потому что узор не складывался… Слезы высохли на ресницах. В соседней кровати мирно сопела Даниэлла. Глухая ночь. Элиза села на постели — она так и спала, не раздеваясь. Рывком поднялась, открыла дверь в лоджию. Под темной стелой кипариса неподвижно стоял мужчина в светлой рубашке и светлых брюках. — Ты напрасно злишься на меня, Элиза… — Я не злюсь… Я вас ненавижу. Вы — хозяин марионеток. Мы Играем для вас. А для себя нe имеем права. Мы переиначиваем мир для вас, а для себя не смеем исправить ничего… В особняке было тихо. И в парке было тихо. Элиза вцепилась в решетку, отделявшую лоджию от парка. Медленно сползла по ней на холодный пол. — Пусть они просто опоздают на самолет. Пусть опоздают… Пусть… — Это невозможно. Здесь Трон и ты не меняешься. Если исполнить твое желание, ты исчезнешь отсюда, не будет причин оказаться здесь… Может возникнуть самопроизвольное измененение, чтобы не рухнуло равновесие… И твои родители все равно погибнут, чтобы ты появилась здесь. Иначе… Я даже боюсь представить себе, в какой ступор впадет мироздание… — Отвезите меня на материк! — Это невозможно! Мир меняется, и теперь там, на материке, ты была бы на два месяца старше, тебя звали бы Ксенией, и твои волосы… Впрочем, в любом случае это была бы не ты. В комнате, за прикрытой дверью, громко дышала спящая Даниэлла. — Мы в тюрьме? Никто из девочек никогда не покидает остров?! — Глупости. Все вырастают и уезжают. Но никто из вас не в силах переиграть свою судьбу. Даже если бы я это разрешил. * * * Выпал снег и тут же растаял. Элиза знала, что на Троне снега — большая редкость. Пансионерки не то чтобы сторонились ее — не замечали. Она была непонятным существом, ибо кто же сам откажется от Игры, умея так играть?! |