Онлайн книга «Нет правил для богов»
|
По холмам идти было куда веселее, чем карабкаться по скалам. Настроение у меня улучшилось, и в голове стали рождаться первые строки будущей баллады про драконов, нежить и счастливое избавление. Что ни говори, а личное присутствие на месте событий действительно вдохновляет. Я бормотал себе под нос, время от времени спотыкаясь от излишней задумчивости: …Когда в вечерний час за данью прилетает, Крылами черными он небо заслоняет… – Если это ты про дракона – то у тебя убедительно получается, – кивал Грош. – Такая громадина, наверное, и солнце проглотить может. Своим змеиным телом скалы обвивает, Он смотрит вниз, он жертву выбирает… – Мрачный ты человек, Свидрик, – заметил Грош. – Хлебом тебя не корми – дай только нагнать страху! – Записать бы надо, – пробормотал я, хватаясь за сумку, но строки продолжали лезть из меня сами собой: Взгляд желтых глаз способен сжечь гранит. Ревниво он сокровище хранит… – В этом месте прошу поподробнее! – потребовал Грош. – Люблю про сокровища! Усыпано ущелье путников костями — Привык питаться он незваными гостями. Под грудой костяков, их прахом запыленный, Хранится сотни лет там ларчик потаенный… – Погоди, – забеспокоился Грош. – А может, правда там этот ларчик лежит? Может, вернемся раскопаем? Дракон-то мертвый, слава Всевышнему… Я недоуменно уставился на Гроша, улыбнулся: – Это же всего лишь стихи! Я все это только что придумал. – Жаль, – сказал Грош задумчиво. – Уж больно смачно придумал. И не «ларец» даже, а именно «ларчик». Аппетитно-то как! А в ларчике-то что было? Я призадумался. Пожал плечами и продолжил: Под крышкой золотой, украшенной камнями, На бархате, увитом жемчуга нитями… – Хорошо-о! – довольно протянул Грош, потирая руки. – Ну-ка, ну-ка… Что не купить и не присвоить даром — Драконье сердце, пышущее жаром… – Да… – сказал Грош. – Ну, хотя бы ларчик золотой, и жемчуг – он тоже всегда в цене. Но почему бы не положить вовнутрь алмаз с лошадиную голову? Ты же поэт – или тебе фантазии не хватает? Отнявший этот ларчик у дракона Получит силу, чтоб дойти до трона. Враги склонят перед таким колено… Но заплатить придется кровью цену… Закончив сочинять, я быстро извлек из сумки листок дешевой бумаги и принялся царапать на нем обломком грифеля. – Выходит, кто-то уже заплатил эту цену, – сказал Грош. – Видел, сколько там костей? И дракон уже дохлый… Значит, он забрал драконье сердце – и захватил трон! Получается, мы малость припозднились… – Ну, сколько тебе говорить, – устало произнес я, старательно записывая стихотворные строфы. – Это всего лишь стихи. Просто события вдохновили меня – вот я и выдумал все это… Грош поднял к небу указательный палец и сказал важно: – Попомни мои слова, дружище! Нету никакого вдохновения! По крайней мере здесь, в Невендааре! Тебе кажется – ты придумал все это. А на самом деле – это духи нашептывают тебе… – С чего ты взял? – удивленно поинтересовался я, даже сделал подряд две ошибки. – Чутье! – проникновенно сказал Грош. – Верь моему чутью! Ведь поверил я твоей «сказке»? Поверил! А меня многие пытались обмануть – как бы не так! Огюста Гроша не проведешь на мякине! Я не стал спорить. В конце концов, мне льстила такая оценка моего творчества. Правда, если приступы вдохновения всякий раз будут соседствовать со смертоубийством, я могу не успеть прославиться… Так, легко и весело, мы вышли на равнину и вскоре увидали вдали какое-то серое строение. Приблизившись, поняли, что это – полуразрушенная башня, успевшая порасти плющом и диким виноградом. К башне примыкали остатки совсем рассыпавшейся стены, фундамент которой терялся в высокой траве. Зрелище безусловно живописное, наводящее на размышления о давнем яростном сражении. И в голове моей немедленно стали возникать туманные сюжеты. Грош же разглядывал сооружение с совершенно практической точки зрения. – Похоже на пограничное укрепление, – заявил он. – Вряд ли мы найдем здесь что-то ценное, но и мимо проходить глупо… Я не стал с ним спорить, и вместе мы перебрались через остатки стены, оказавшись в небольшом внутреннем дворике. Земля здесь была усыпана песком и мелким камнем, так что трава здесь почти не росла. В тени башни прятались какие-то обгоревшие деревянные балки. Войдя через провал двери в сырое нутро башни, мы убедились, что вся она выгорела изнутри, будто сожженная адским пламенем. Не осталось даже следов лестниц и перекрытий, и казалось, мы смотрим со дна глубокого колодца. – Да… – проговорил Грош, поглаживая стену. – Не врут твои байки – война здесь хорошо прокатилась. Даже если и было, чем поживиться, все растащили те, кто сжег башню… – Я чувствую, здесь случилось что-то ужасное, – проговорил я, невольно ежась. – Здесь все пропитано смертью… – Твоим чувствам можно позавидовать, – пророкотал тяжелый низкий голос. Гулкое эхо заметалось в колодце башни, многократно отражаясь и создавая жутковатый эффект. – Смерть всегда будет царить в этих стенах… Мы разом обернулись к двери. Там, в неровном, разбитом проеме, стоял, нет – высился – человек могучего телосложения. Хмурый взгляд из-под косматых бровей, изрезанное морщинами лицо. В осанке его чувствовалось желание прикрыть лицо длинным тяжелым плащом – словно инстинкты толкали его каждую минуту уклоняться от опасности. Под складками этого плаща угадывался металл кольчуги, сверкали ножны короткого клинка. Мы с Грошем осторожно переглянулись. А незнакомец продолжил: – Мы держались десять долгих дней и ночей. Легионам Проклятых наша башня была как кость в горле. Лучники в кровь срывали пальцы, посыпая стрелами летучих тварей. Одержимые черными волнами бросались на стены, и все вокруг было завалено их зловонными трупами. Берсеркеры крушили стены, горгульи плевались камнем и огнем, а воины Ада не желали умирать, восставая и восставая из мертвых, адскими мечами своими вырывая из наших рядов воинов… Незнакомец замолчал, погрузившись в тяжелые мысли, затем глянул вверх, где в круге неба легкомысленно проплывали кудрявые облака. И продолжил: – Но враг призвал Модеуса, и призвал тот Огненный Смерч, и пали защитники башни. И то, что лишь я, имперский ассасин, благодаря дару скрытности остался в живых в этом пекле, не дает мне покоя. Может, я не имел права покинуть поле боя, даже зная, что обречен? Может, мое место здесь, в земле, смешанной с людским пеплом?.. Земля эта, усеянная прахом воинов, что бились со мной плечом к плечу, для меня свята. Но что вы, чужеземцы, забыли здесь? |