Онлайн книга «Поцелуй теней»
Он свалился на меня, вдруг потяжелев, и шея его оказалась у моего лица, так что я ощутила колотящийся пульс, прыгающий у меня по коже. Мы лежали, переплетясь так тесно, как только могут переплестись мужчина с женщиной, держали друг друга, пока успокаивались наши сердца. Роан поднял голову, приподнялся на руках взглянуть на меня. Это был взгляд удивления, как у ребенка, который узнал новую радость, о существовании которой он до сих пор не догадывался. Роан ничего не говорил, просто смотрел на меня, улыбаясь. И я тоже улыбалась, но была во мне чуть заметная нотка грусти. Я вспомнила, что я забыла. Я должна была принять душ и покинуть город. Я не должна была ни за что касаться Роана, когда на наших телах Слезы Бранвэйн. Но что сделано, то сделано. Мой голос оказался тихим, странным даже для моих ушей, будто я давным-давно не говорила. – Посмотри на свою кожу. Роан глянул на собственное тело и зашипел, как вспугнутый кот. Он скатился с меня и сел, разглядывая руки, плечи, всего себя. Он светился легким, почти янтарным светом, как огонь, отраженный в драгоценности, и этой драгоценностью было его тело. – Что это? – спросил он тихим и чуть ли не испуганным голосом. – Ты на эту ночь – сидхе. Он посмотрел на меня: – Я не понял. – Знаю, – вздохнула я. Он поднес руку поближе ко мне. Я светилась белым, холодным светом, как луна через стекло. Янтарное сияние его руки отражалось в этом белом сиянии, превращая его в бледно-желтое, пока его рука двигалась надо мной. – И что я могу с этим сделать? Я смотрела, как он ведет надо мной рукой, тщательно стараясь не коснуться моей кожи. – Не знаю. Все сидхе разные. У всех у нас разные способности. Разные вариации темы. Он положил руку на шрам у меня на ребрах, сразу под левой грудью. Рубец болел, как артрит в холодную погоду, только холодно не было. Я отодвинула его руку от этой отметины. Она была четким отпечатком руки большей, чем рука Роана, более длинной, с более тонкими пальцами. Коричневого цвета и чуть приподнята над уровнем кожи. Шрам становился черным, когда кожа у меня светилась, будто свет не мог ее коснуться – слепого пятна. – Откуда это? – спросил он. – От дуэли. Он снова попытался потрогать шрам, и я схватила его за руку, прижалась, заталкивая это янтарное сияние в свое белое. Ощущение было будто наши руки слились вместе, плоть раздается, распухает. Он отдернулся, потирая руку о грудь, но от этого масло размазалось по руке, и лучше не стало. Роан еще не понял, что это лишь первая проба того, что значит быть сидхе. – У каждого сидхе есть рука силы. Некоторые умеют исцелять прикосновением. Некоторые умеют убивать. Та сидхе, с которой я дралась, приложила руку мне к ребрам. Она сломала мне ребра, разорвала мышцы и пыталась раздавить сердце – все это даже не пробив кожи. – Ты проиграла дуэль, – сказал он. – Я проиграла дуэль, но осталась жить, а для меня это всегда был достаточный выигрыш. Роан нахмурился. – Ты погрустнела. Я знаю, что тебе понравилось, откуда же такая мрачность? Он провел пальцем по моему лицу, и на пути его прикосновения кожа засветилась ярче. Я отвернулась. – Слишком поздно спасать тебя, Роан, но еще не поздно мне спасти себя. Я почувствовала, что он лег рядом, и сдвинулась чуть-чуть, чтобы не соприкасаться с ним всей длиной тел. И посмотрела на него с расстояния в пару дюймов. – От чего тебя спасать, Мерри? – Не могу объяснить тебе причину, но я должна уехать. Не из этой квартиры – из города. Он удивился: – Зачем? Я покачала головой: – Если я тебе расскажу, ты окажешься еще в большей опасности, чем сейчас. Он это принял и не стал расспрашивать дальше. – Чем я могу тебе помочь? Я улыбнулась, потом засмеялась. – Я не могу ехать в машине, не говоря уже – в аэропорт, пока сияю как восходящая луна, а гламор я не могу ставить, пока не выдохнется масло. – И долго это? – спросил он. – Не знаю. Я посмотрела вдоль его тела и увидела, что он обмяк, хотя, как правило, он быстро восстанавливался. Но я знала то, чего не знал он. Сегодня я сидхе, нравится мне это или нет. – А какова твоя рука силы? – спросил он, хотя много времени ушло у него на этот вопрос. Наверное, он очень хотел знать, раз спросил без приглашения. Я села: – У меня ее нет. Он сдвинул брови: – Ты говорила, что у всех сидхе она есть. Я кивнула: – Это один из многих предлогов, на основании которых другие мне многие годы отказывают. – Отказывают в чем? – Во всем. – Я подняла руку чуть над его телом, и янтарное свечение стало ярче, идя за моим прикосновением, как раздуваемый дыханием уголь. – Когда наши руки слились, это был один из побочных эффектов силы. Наши тела способны на то же самое. Он приподнял брови. Я накрыла его ладошкой, и он ответил, но я влила в него силу, и он тут же встал твердо, готовый. От этого у Роана сжался живот, заставил его сесть, отодвинуть от себя мою руку. – Почти что слишком хорошо. Почти что больно. – Да, – кивнула я. Он слегка нервозно засмеялся: – Вроде бы ты говорила, что у тебя нет руки силы. – Нет, но я происхожу от пяти различных божеств плодородия. Я могу возвращать тебе силу всю ночь, так часто и так быстро, как мы захотим. – Я склонилась к нему. – Ты сегодня как дитя, Роан. Ты не умеешь управлять силой, а я умею. Я могу тебя заводить снова и снова, пока ты не сотрешь кожу до мяса и не будешь умолять меня перестать. Он лежал на кровати, а я двигалась над ним, и теперь он смотрел на меня снизу вверх расширенными глазами, и каштановые волосы рассыпались вокруг его лица. Сегодня у них был почти тот же оттенок, что у моих, – почти. Роан выговорил с придыханием: – Если так, то и ты сотрешься до мяса. – Подумай, что было бы, будь я не единственной сидхе в комнате. Подумай, что мы могли бы заставить тебя делать, и ты не мог бы нам помешать. Последние слова я произнесла в его полуоткрытые губы. Когда я его поцеловала, он вздрогнул, как от боли, хотя я знаю, что больно не было. Я отодвинулась взглянуть ему в лицо. |