Книга Бушующая стихия, страница 20 – Сара Крейвен

Ее передернуло, и Джей решительно сжал губы.

– Ваши возражения неубедительны, Мэгги. Я остаюсь, пока вы не успокоитесь.

– В этом нет необходимости.

– Это необходимо мне, – тихо и твердо сказал он. – Вы уверены, что ничего не хотите?

– Совершенно уверена. И мне лучше побыть одной.

– Опять вы за свое. – Он отпустил ее руки и откинулся назад. Синие глаза не без иронии изучали строгий покрой ее викторианской ночной рубашки, кружевной воротник которой был застегнут до подбородка. – Не сдаете ни дюйма вашей территории даже во сне?

– Мы в восточной Англии, – отрезала она. – И я одеваюсь не для того, чтобы произвести впечатление, а чтобы мне было тепло и удобно.

– В таком случае вы, несомненно, достигли цели.

– Уверена, вы не собирались делать мне комплимент.

– Угадали. Но в ваших глазах снова зажегся огонек: вы рветесь в бой. Я не люблю, когда вы кукситесь, Джинджер.

– Не называйте меня так.

– Но ведь Себастиан вас так зовет.

– Себастиан во многом виноват, – горько сказала она. – А теперь уходите, пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Странное у вас понятие о покое. Вопли, доносившиеся из вашей комнаты, наводят, скорее, на мысль об адских муках.

– Все уже прошло. – Мэгги вытянула вперед руку. – Видите, не дрожит.

– Но вы белы, как полотно, и в глазах у вас испуг. – Джей поколебался. – Мэгги, я считаю, что остаток ночи вам следует провести со мной.

Это было сущее вероломство, и Мэгги даже ахнула от неожиданности.

– Еще бы вам так не считать, – усмехнулась она, когда к ней вернулся дар речи.

– Все сказанное мною раньше остается в силе, – тихо убеждал ее он. – Вы пережили сильное потрясение, и я думаю, что вас не следует оставлять одну.

– Здесь наши мнения расходятся, мистер Делани. Я считаю, что применять такой дешевый прием, пользуясь моим подавленным состоянием, просто низко.

– Ничем я не собираюсь пользоваться, миледи, вами в том числе. Вам сейчас нужно, чтобы с вами кто-то был, успокоил бы вас. И часто вам приходилось просыпаться в одиночестве от собственного крика?

– Вас это не касается. Ваше дело – еженедельно спасать человечество по телевизору. А с моей травмой я сама разберусь.

Джей нахмурился.

– Значит, вы не обратились бы ко мне за помощью, даже будь я единственным человеком на земле?

– Наконец-то начинаете понимать. – Мэгги учащенно дышала. – Прошу вас, уйдите.

Джей тряхнул головой. Синие глаза неотрывно и мрачно смотрели на нее.

– Предпочитаю остаться при своем начальном намерении, – сказал он и приподнял край одеяла.

Мэгги дико вскрикнула и ухватилась за простыню.

– Да прекратите вы наконец, – не выдержал Джей. – На вас и так наверчено столько материи, что хватило бы на палатку. К тому же не думайте, будто у меня плохая память, – многозначительно прибавил он.

Мэгги вспыхнула.

– Свинья!

– Банальное определение. Вас извиняет лишь то, что вы все еще под влиянием пережитого потрясения. Сами пойдете в соседнюю спальню или вас отнести?

– Ни то, ни другое. – Рука Мэгги скользнула под подушку и извлекла нож, спрятанный туда прошлой ночью. – Я знала, что вам нельзя доверять, что вы не сможете удержаться от соблазна исполнить роль великого любовника. Я намерена защищаться.

– Вижу. – Джей бесстрастно оценил взглядом длину лезвия. – Одно из главных правил драматического действия гласит, что, если на стене висит ружье, оно рано или поздно выстрелит. То же относится, по-видимому, и к ножам. И что же вы задумали? Упасть на острие с криком «Лучше смерть, чем бесчестье»?

– Я собираюсь, – сквозь зубы процедила Мэгги, – использовать его против вас.

– Так я и думал. – Джей провел рукой от горла к бедру. – Выбирайте мишень.

Мэгги смотрела на него, вцепившись в рукоятку.

– Вам что, безразлично?

– Зависит от того, куда вы целитесь.

Мэгги дрогнула.

– Вы смеетесь надо мной, подонок!

Внезапно чаша ее терпения переполнилась – бремя разочарований, ужасов и потрясений, сыпавшихся на нес последние двадцать четыре часа, оказалось слишком тяжелым. Она превратилась в сплошной комок боли и гнева. И виновником всего был Делани.

– Подонок! – истерически взвизгнула она и метнулась к нему с ножом.

Его рука мелькнула и больно сжала ее кисть.

– Довольно, – сурово приказал он. – Уберите нож, Мэгги, пока не поранились. Говорю вам, бросьте нож.

Мэгги только хватала ртом воздух, краска стремительно слетала с ее лица. Она в ужасе переводила взгляд с Джея на лезвие ножа и обратно, не веря своим глазам, потом изо всех сил отшвырнула нож и услышала, как он, ударившись о противоположную стену, со стуком упал на пол.

На мгновение наступила полная тишина. Было слышно лишь ее прерывистое дыхание. И тут Мэгги зарылась лицом в ладони и бурно, исступленно разрыдалась.

Джей взял ее на руки; она прижалась мокрой щекой к его плечу. Он укачивал ее, словно ребенка, его рука мерно поглаживала спутанные рыжие волосы.

Гнев и боль постепенно покидали ее, растворяясь в слезах, и наконец не осталось ничего, лишь всепроникающая безысходность и отчаяние.

Она подняла голову и взглянула на него затуманенными, опухшими глазами. Голос не сразу подчинился ей, и она с трудом проговорила:

– Я больше не хочу быть одна.

И знала, что это правда.

– Вам не придется…

Он встал и понес ее в соседнюю спальню. Там он бережно уложил ее в постель и накрыл одеялом. Потом повернулся к двери, но она поймала его руку.

– Не оставляйте меня… прошу вас.

– Я не выключил свет в вашей комнате. Сейчас вернусь.

– Пусть горит. Не уходите.

Он откинул волосы с ее намокшего лба.

– Милая, все хорошо. Все будет хорошо.

Он погасил ночник у кровати, и Мэгги почувствовала, как матрас слегка прогнулся – это Джей лег рядом с ней.

Она повернулась и жадно, нетерпеливо прижалась к нему всем своим худеньким телом, впервые досадуя на разделявшую их ночную рубашку. Поспешно и неловко принялась она расстегивать маленькие перламутровые пуговки.

Его рука поймала ее пальцы и остановила их.

– Успокойся, – прошептал он. – Не торопись. Время отныне принадлежит нам.

Он нежно коснулся губами ее лба, висков, се глаз, ее скул. Его руки обвились вокруг нее и сжали в объятиях. Она положила ладонь ему на грудь и ощутила сильное ритмичное биение его сердца. Как ни странно, это прикосновение успокоило ее, развеяв последние муки внутреннего разлада.