Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - эрцфюрст»
|
Он ответил угодливо: — Да, ваше высочество. Граф Меркель к вашим услугам!.. У меня к вам и особое поручение, ваше высочество… — Какое? — спросил я. Он помялся, бросил осторожный взгляд на неподвижного сэра Жерара. — Ваше высочество… — Чем вам не нравится мой секретарь? — изумился я. — Без него бы вас ко мне просто не пустили. — Ваше высочество, вопрос весьма деликатный… Я сказал раздраженно: — У меня нет никаких дел с королевством Мезиной, которые мне надо скрывать от боевых друзей, а сэр Жерар не только секретарь, но и благородный рыцарь с родословной в сколько-то там весьма благородных, как он уверяет, поколений. Честно говоря, у меня вообще нет никаких дел в Мезине. Он сказал умоляюще: — Вопрос касается женской чести… Сэр Жерар взглянул на него, на меня. — Ваше высочество, — сказал он, — я пока выйду и поработаю, покуда вам снова шлея под хвост не попадет. Я нехотя кивнул, посол проводил его взглядом. — Ну, — сказал я нетерпеливо, — говорите. Он почти прошептал: — А нельзя ли в ваших личных покоях? — Нет, — отрезал я. — Туда даже женщин не допускаю, кроме служанок, но то, к счастью, не женщины. Он вздохнул. — Хорошо-хорошо, не гневайтесь. Моя королева, Ротильда Дрогонская… Я прервал: — Погодите-погодите! Насколько я знаю, трон сейчас под задницей лорда Голдвина Адорского, весьма родовитого, уважаемого, известного, который богат, знатен и пользуется уважением. Не так ли? Он сказал упавшим голосом: — Все так… Но королева остается королевой, хоть она и в изгнании. А сэр Голдвин нелегитимен… — Легитимность, — возразил я, — понятие растяжимое. Если при узурпаторе трона народу живется лучше, чем при прежнем легитимном, то никаких восстаний, а если еще и с соседними королями ладит, те закрывают ясные глазки на некоторую пустяковую незаконность в обретении трона. Он опустил голову еще ниже, из груди вырвался тяжелый вздох. — Да, конечно. Но моя королева, которой служу вот уже столько лет, женщина отважная, неуступчивая и… несдающаяся. Я вспомнил эти крупные зеленые глаза, огненно-красные волосы, великолепная Ротильда, сильная и решительная, ездит по-мужски, умеет разделывать оленей и прочую дичь, пылкая, жаркая и отважная, в самом деле несдающаяся. — Я не стану вмешиваться в ваши дрязги, — сказал я решительно. — У нас слишком много своих дел… Очень серьезных и важных. Так и передайте королеве. Он поклонился, но не попятился к двери. — Ваше высочество, — сказал он умоляюще, — королева предвидела ваш ответ… она почему-то уверена, что вас знает… хотя я представить себе не могу, откуда… — Лучше и не представляйте, — посоветовал я ласково. — Так безопаснее. Он поклонился. — Да-да, я давно при дворе, понимаю. Так вот королева просила передать, что вам совсем не требуется вмешиваться. — Да ну? — спросил я. — Точно-точно! — заверил он истово. — Не нужно посылать туда войска или хотя бы выражать поддержку на словах. Я хмыкнул. — А что же она хочет? Духовной поддержки? Женщины, насколько нас учили в школе, существа насквозь материальные. Все-таки Господь вдохнул душу в мужчину!.. А в ребре сколько ее там было… А если учесть, что ребра без пустот… Он ответил с поклоном: — От вас ничего не требуется, ваше высочество! Ну разве что совершеннейший пустячок! — Когда говорят вот так, — сказал я угрюмо, — значит, под пустячком подразумевают слона. А то и целое стадо. — Уверяю вас, ваше высочество! — Ну ладно, слушаю. Он сказал вкрадчиво: — Королева предлагает вам заключить временный брак. Я отшатнулся. — Чего? — Временный брак, — повторил он убеждающе. — Это законный брак, признаваемый не только всеми юридическими аспектами, но даже святой и всемилостивейшей церковью. Я ответил со сдержанным негодованием: — Вообще-то у меня нет никакого желания вступать ни во временный, ни в постоянный, ни в прерывающийся, ни в корпоративный… Хотя в шведском, наверное, поучаствовал бы… хотя вообще-то это мне зачем, когда я сюзерен и для меня все королевство насквозь шведское? Он ответил почтительно: — Церковь. Святость брака. Все желательно делать законно, вы же знаете это, как познавший тяжесть бремени руководства и правления. Временный брак оформляется юридически, записываются обязательства сторон… — Какие? — спросил я угрюмо. — К примеру, — ответил он, — по истечении указанного срока брак считается расторгнутым. Сам по себе. Я вздохнул. — Гора с плеч. Дальше, дальше… — Никто, — сказал он, — при расторжении не претендует на имущество второго супруга, бывшее у того до вступления в брак. Я поморщился. — Ну да, молодец Ротильда!.. — Ваше высочество? — Молодец, — повторил я. — Это чтоб я не посягнул на ее трон и ее земли. А какие сроки? — Как и везде, — ответил он. — От одного часа до девяносто девяти лет. Не больше. Я кивнул. — Понятно. Год дается на переоформление бумаг на следующие девяносто девять лет. У нас тоже так. Правда, арендуют не людей, а помещения. Он посмотрел с удивлением в мудрых прищуренных глазах. — Странный закон… — Везде свои тараканы, — сообщил я. — У нас тоже были как-то популярны временные браки, а потом решили, а чего стыдиться? Можно и просто попрелюбодействовать, что и прелюбодейством перестали называть… — А как? — Свободой, — пояснил я. — Свободой в отношениях. У нас даже однополые браки разрешены и узаконены… Я расхохотался, глядя на его перекошенное в ужасе лицо, а он с трудом перевел дыхание. — Все шутите, ваше высочество… да с таким серьезным лицом, что у меня чуть сердце не выскочило! Там что мне ответить ее величеству? Я подумал, сказал с неохотой: — Если это ни к чему не обязывает, то почему не сделать королеве любезность? Но давайте уточним сразу, какие отличия временного брака в данной географической области? Он посмотрел на меня с недоумением. — Думаю, временный брак везде одинаков. Чаще всего, уж простите, брачный договор заключают пожилая женщина и старик, чтобы ухаживать друг за другом. Или когда пожилая женщина намерена ухаживать, готовить пищу, заниматься домашним хозяйством у одинокого пожилого мужчины, ибо приличия запрещают женщине пребывание в жилище постороннего мужчины. |