Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - эрцфюрст»
|
— Так быть или не быть? — спросил я. Он мимикой старательно давал понять, что да, быть лучше, потому как бы обязательно быть… — Это смотря кому, — ответил я, — огородник должен выпалывать огород, хотя это фашизм, и нельзя убивать сорняки только за то, что у них листья другой формы, плоды другого цвета! Он вытаращил глаза, я посмотрел в его лицо, перевел взгляд на свой клинок. — Обойдемся без эффектов. Он вздрогнул, когда я резко и сильно двинул вперед плечом. Острая сталь пробила тыльную часть черепа и скрежетнула по камню стены. Я вытер меч об одежду барона, подумал, отшвырнул в сторону и пошел в оружейную, где забрал свое оружие. Все-таки, как мне кажется, я не тварь дрожащая, действующая по чужим законам, придуманным политкорректными дураками. Во дворе кто-то высунулся из конюшни и тут же скрылся. Я отпер дверь в подземную тюрьму, ключ с шеи неудавшегося барона подошел идеально, начал спускаться, покрикивая: — Эй, там!.. Это я, свобода! Также эта, как ее… ага, как бы равенство и даже братство… Но не совсем гуманизм… Они все сгрудились внизу, никто не вернулся в камеру, готовы драться, на меня уставились испуганно удивленными глазами, я уже совсем иначе одет, при оружии и даже с диковинного вида луком. — Дверь открыта, — сказал я. — Проверьте весь замок. Если кто где из ваших обидчиков спрятался… убейте. Говорят, солдаты не виноваты, но здесь… добровольцы. Лирк воскликнул: — Но… как это… Я сказал нетерпеливо: — Не теряйте времени. Оно не только деньги… Я как бы умыл руки, что, конечно, не совсем, ибо вырвавшиеся на свободу узники в ярости и жажде мщения убили всех, пощадив только одного, найденного туго связанным и с кляпом во рту на верхнем этаже. Его то ли сочли таким же обиженным, то ли утолили гнев, убив прислугу и троих последних стражей, что спали мертвецки пьяные внизу с дворовыми девками, но я увидел его среди крестьян, когда вывел из сарая коня и взобрался в седло. — Этот замок отныне принадлежит племени раменсов, — сказал я. — Хозяйка его — Ассита. Или тот, кому она его поручит. Они окружили меня, галдели: — Спасибо, ваша милость! — Не покидайте! — Благодарим за спасение! — Еще надо решить… — Вы нас от смерти избавили… — Нам тут непонятно… Я оглядел всех, голодные, измученные, но уже с горящими энтузиазмом глазами. — Ребята, — сказал я, — никто не даст вам избавленья, ни царь, ни Бог и не герой. Добьетесь вы освобожденья своею собственной рукой!.. Только в следующий раз не давайте никому сесть на выю. Выя — это такая шея, только немытая, как у вас. Пресекайте такое на корню. В зародыше!.. Будьте бдительны. Зайчик ржал нетерпеливо и бил в землю копытом. За его спиной видна разваленная конюшня. Я успокаивающе кивнул, дескать, все правильно, здесь ломать можно, и поднялся в седло. Крестьяне остались разбираться в замке, а я пронесся обратно и влетел галопом на околицу, промчался вихрем по улице между домами, соскочил почти на ходу и бросился в дом. Ассита толкла длинным пестиком в ступе едкие травы. Я вошел быстрыми шагами, она обернулась, бледное лицо совсем страдальческое, глаза трагически расширены, в них блестят слезы. Увидев меня, выронила пестик, охнула. Я раскинул руки, глупо улыбаясь, она бросилась мне на шею, прижалась всем телом, поцеловала страстно и жадно, а слезы как будто только и ждали этого момента, брызнули щедро и побежали по щекам, оставляя блестящие дорожки. — Как ты мог? — вскрикнула она. — Когда ты не вернулся… у меня сердце начало останавливаться! — Пришлось задержаться, — объяснил я. — Но барон погиб, как и все его люди. Крестьяне освобождены, сейчас еще хозяйничают в замке… — Что-о? — Скоро будут здесь, — сообщил я. — И расскажут подробно. Теперь это твой замок, хочешь или не хочешь. Объясни народу, что если они не займут его и не объявят себя хозяевами, то это сделает кто-то другой. Возможно, похуже того дурака… Она ничего не слушала, слезы продолжали струиться по ее лицу. — Ты что сделал?.. Ты мог погибнуть! — И не увидеть тебя больше? — изумился я. — Я не такой дурак. Отныне и навеки я с тобой. — Это я с тобой, — прошептала она. — Отныне и навеки? — Да… — Объяви, — сказал я, — кто будет править. Она прошептала в недоумении: — Разве не ты? Я улыбнулся. — Нет. Я уезжаю и забираю тебя с собой. У меня свое королевство, богатое и красивое. Тебе будут рады. Она прошептала недоверчиво: — Правда?.. Здесь вся моя родня… С другой стороны, тут было столько горя… На улице послышались громкие голоса, ликующие вопли. Я подошел к окну. По улице галопом пронеслось трое всадников, я узнал узников на взятых в конюшне разбойников конях. К ним сбегается народ, слышится смех, плач, довольные крики. Она сказала быстро: — Пойдем, я должна быть с ними! — Да, — сказал я с нежностью, — конечно, моя королева. Она озорно сверкнула глазами в ответ на иронию, как решила, хотя я говорил совершенно серьезно. На улице всадники уже покинули седла, их окружили, обнимают, передают из рук в руки, а те что-то рассказывают, захлебываясь словами. Ассита бегом сбежала с крыльца, вся радостная и вдвойне счастливая. К ней повернулись все, это я заметил с удовольствием и гордостью, а прибывшие тут же начали все пересказывать снова, на мой взгляд это больше походило на отчет перед строгим отцом-командиром. Подошел хозяин дома, в котором я остановился, вздохнул. — Сколько же свалилось на ее хрупкие плечи… Но она духом сильнее всех мужчин здесь, вместе взятых. — Доверяют? — спросил я. Он покачал головой. — Не просто доверяют. Они смотрят на нее в ожидании, Ассита скажет, что им делать, Ассита скажет, как жить… Понимаете, ваша милость, она в самом деле… рождена быть такой. Этих хороших и честных добрых людей нужно вести и оберегать, она это делать умеет… — Ну да, — согласился я, — разбойники почти окрестные деревни уже нагнули и покорили, но ваша не сдается. — Это все она, — сказал он гордо. — Даже ее муж, доблестный Тимуз, во всем полагался на ее советы и решения. На улице толпа все росла, наконец медленно двинулась по улице, а сзади мальчишки гордо вели в поводу трофейных коней. Ассита лишь на мгновение обернулась ко мне и послала радостно-виноватую улыбку. |