Онлайн книга «Разборки третьего уровня»
|
– У вас есть то, что принадлежит мне, – сказал Рыков. – Верните, и мы расстанемся. Иван Терентьевич переглянулся с Ульяной, приходящей в себя, поднял голову, вдруг подумав, что на фоне неба фигура Рыкова – отличная мишень. Герман Довлатович оглянулся тоже и спрыгнул на песок, поймав мысль Парамонова. Это говорило о том, что он тоже устал. – Хорошо, – торопливо проговорил Парамонов. – Мы согласны. – Повернулся к спутнице: – Отвяжи лодку… – Но мы должны… – Выходи. – Парамонов подал ей руку, помогая сойти на берег, бросил в лодку контейнер и оттолкнул от берега. – Он твой. Рыков улыбнулся бледной змеиной улыбкой, от которой у кого угодно свело бы скулы, поднял было пистолет, вернее, «глушак», которым не успел воспользоваться во время боя, но на берегу вдруг показались люди в форме – омоновцы, окружавшие окраину Старой Рязани, и стрелять Герман Довлатович не рискнул. – До встречи, партнеры. С этими словами Рыков исчез. То есть на самом деле ускорил свои движения, вошел в воду и нырнул, но для подбегающих парней в камуфляже он перестал существовать. Парамонова и Ульяну омоновцы задерживать не стали, получив от них раппорт-команду заняться телохранителем Рыкова. И вовремя: тот вдруг метнул в них гранату, и омоновцы отвлеклись на его нейтрализацию. Посвященные сели в другую лодку, поглядывая на порядком удалившуюся посудину с контейнером, к которой подплывал Рыков, и дружно взялись за весла… Василий представил лицо Рыкова, открывающего контейнер и не обнаруживающего там «глушаки», и засмеялся. – Ты что? – встрепенулась Ульяна. – Представил рожу Германа… Уля тоже улыбнулась, но рассеянно. В отличие от Василия она не только сканировала пространство окрест, отыскивая источники опасности, но и слушала полет пси-потоков, рыскающих в ментале: кто-то упорно искал Посвященных, обманувших одного из Девяти. – Ты… доволен? Василий хотел отшутиться, но понял настроение девушки и прижал ее к груди. – Ты же знаешь… – Не знаю. Он наклонился и поцеловал ее. – Это не ответ. – А в твоем вопросе уже есть ответ. Хотя доволен – не то слово. Я счастлив! Кто-то сказал, что человек вообще потому несчастлив, что не знает, что он счастлив. Так было со мной. Но я мог бы спросить кое-что ответно. – Спрашивай. Василий открыл рот и, с усилием справившись с собой, пробормотал: – Ты не находишь, что нам не хватает Соболева? Ульяна вздрогнула и отодвинулась. Не буквально, физически, а психологически, перестала излучать тепло и нежность, и Василий это почувствовал. Однако это ощущение длилось недолго. Горячая волна любви и признательности, благодарности и радости, нетерпеливого желания, покорности и ожидания вдруг хлынула в голову Василия, сбила его с тона, закружила и унесла в водоворот эмоций и желаний, пока он не очнулся лежащим с Ульяной на груди, целующей его лицо, глаза, нос, губы… Потом девушка села, поправила волосы, в упор глянула на ошеломленно разглядывающего ее Василия, улыбнулась как ни в чем не бывало: – Так что ты там говорил о Соболеве? Вася проглотил ком в горле, веря и не веря тому, что пережил, в то, что ему психофизически сказала Ульяна, медленно сел. И стал самим собой, странным образом ощущая, что от него хотят не сентиментальных и слезных признаний, а естественного поведения и нормального, чуть ироничного отношения к происходящему. Ничего еще не было решено, ничего не было сказано всерьез, но надежда в душе росла и улыбалась ему… – Я хотел сказать, что Соболев нам очень бы помог, – спокойно сказал Василий. – Где он сейчас, хотел бы я знать? Неужели не слышит, не ведает, что тут творится? Хоть бы объявился. – Ведает, – уверенно ответила Ульяна. – И появится. В самый нужный момент. Я его знаю. – Я тоже. А почему не вмешиваются иерархи, видя такое развитие событий? Или тот же Монарх? – Васенька, ты все же еще очень зеленый идущий, – вздохнула девушка. – Да ведь все происходящие события – это и есть результат вмешательства в нашу жизнь иерархов и Монарха Тьмы! Только люди этого не ощущают, даже люди Внутреннего Круга. Вмешательство слишком тонко, слишком изощренно, чтобы понять это на логическом уровне. Большинству, толпе, уровень трансцендентной оценки недоступен. – Толпе вообще не присущи действия, требующие высокого интеллекта, – пробормотал Василий. – Ее объединяет не талант, а глупость. А подчиняется она покорно только силе… и слабо реагирует на доброту. Но разве все люди объединены в толпы? Ульяна с изумлением глянула на собеседника, сокрушенно покачала головой: – Я все время забываю, что у тебя законченное высшее образование. Ей-богу, ты меня иногда поражаешь. – Это плохо? – Поражай меня и дальше, кто знает… – Она не договорила, но Василий понял недосказанное, и настроение его упало. Ульяна снова отодвинулась от него, устанавливая прежнюю дистанцию дружелюбного ожидания, иногда порождающего вспышки интереса и влечения. – А кто знает? – пробормотал Вася. Кто знает, как Бог созидает, Зачем он моря содрогает, В чем грома и молний причина, Зачем завывает пучина? Быть может, весь блеск этот нужен Для зреющих в море жемчужин? Ульяна задумчиво оглядела сосредоточенное, выразительно-неулыбчивое лицо Котова, потом придвинулась, окуная его в бездонные омуты глаз, и поцеловала. Поцелуй был бы долгим, если бы не появление Парамонова. – Собирайтесь, – сказал он, окидывая невозмутимым взглядом их стоянку. – Я знаю, где Рыков прячет Кристину и Стаса. – Где? – в один голос спросили Вася и Уля, оторвавшись друг от друга. – На прогулочном теплоходе «Максим Горький», в двенадцати километрах отсюда. Теплоходом эту посудину, правда, назвать трудновато, скорее катером, хоть он и двухпалубный, но принадлежит теплоход какой-то государственной конторе и сейчас якобы на ремонте. И самое главное: Кристина и Стас пытались бежать, но неудачно. – Что с ними?! – Им помогал какой-то профессионал по фамилии Шевченко. Сейчас они забаррикадировались в машинном отделении. Но Рыкову ничего не стоит проникнуть туда. Просто ему это сейчас невыгодно, пленники все равно в его руках. – Шевченко? – медленно проговорил Василий. – Не Валерий случайно? Он же погиб… – Не знаю. Что будем делать? – Где сам Рыков? – На катере его нет, но может появиться в любой момент. Он где-то поблизости… и очень рассержен! – Представляю, – усмехнулся Василий. – Он может пойти на обмен? Мы ему «глушаки», он нам пленников. |