Книга Под Куполом, страница 82 – Стивен Кинг

Линда обратила внимание Джекки на вторую наклейку.

— У него действительно есть велосипед — я видела, как он на нем ездил. Но я не вижу его в гараже. Он мог уехать на нем в город, чтобы сэкономить бензин.

— Мог. Но мы все равно должны проверить дом, чтобы убедиться, что он не поскользнулся в душе и не сломал шею.

— Это означает, что нам придется смотреть на него голого?

— Никто не говорил, что полицейская работа всегда в радость. Пошли.

Их встретила запертая дверь, но в городах, где сезонные приезжие составляют большую часть населения, полиция всегда находит способ войти. Они проверили места, где обычно прятали запасной ключ. Его нашла Джекки — висящим на гвоздике за ставней кухонного окошка. Он подошел к замку двери черного хода.

— Преподобный Коггинс! — позвала Линда, всунувшись в дом. — Это полиция, преподобный Коггинс. Вы здесь?

Ответа не последовало. Они переступили порог. И пусть на первом этаже царил идеальный порядок, но Линде стало как-то не по себе. Она решила, что причина проста — они в чужом доме. В доме священника, куда вошли без приглашения.

Джекки поднялась наверх.

— Преподобный Коггинс! Полиция. Если вы здесь, пожалуйста, отзовитесь.

Линда стояла у лестницы, глядя наверх. С домом что-то было не так. Он заставил ее подумать о Джанель, трясущейся в припадке. Тогда у Линды возникли такие же ощущения. Внезапно пришла уверенность: попади сейчас Джанель в этот дом, у нее случился бы новый припадок. Да, и она начала бы произносить странные фразы. Возможно, о Хэллоуине и Большой Тыкве.

Вроде бы Линда видела перед собой совершенно обычную лестницу, но подниматься ей совершенно не хотелось. Она мечтала о том, что Джекки найдет второй этаж пустым и они смогут поехать на радиостанцию. Но когда напарница позвала, Линде пришлось подняться.

Джекки стояла посреди спальни Коггинса. На одной стене висел простой деревянный крест, на другой — табличка с надписью: «ВОРОБЕЙ ПОД ВЗГЛЯДОМ ЕГО». Покрывало с кровати снято. На простыне краснели следы крови.

— И это. — Джекки указала на пол. — Подойди сюда.

С неохотой Линда подошла. На натертом до блеска деревянном полулежала веревка с завязанными на ней узлами. Окровавленными узлами.

— Похоже, кто-то его бил, — мрачно изрекла Джекки. — Возможно, достаточно сильно, чтобы он лишился чувств. Потом они положили его на… — Она посмотрела на Линду. — Нет?

— Как я понимаю, ты выросла не в религиозной семье.

— Очень даже религиозной. Мы поклонялись Святой Троице: Санта-Клаусу, Пасхальному Кролику и Зубной Фее. А как насчет тебя?

— Мы — обычные богобоязненные баптисты, но я о таком слышала. Думаю, он бичевал себя.

— Перестань! Люди такое делали за грехи, так?

— Да. И насколько я понимаю, это совсем не вышло из моды.

— Тогда понятно. В каком-то смысле. Зайди в ванную и посмотри на туалетный бачок.

Линда не сдвинулась с места. Ей хватило и завязанной узлами веревки. Атмосфера дома — его пустота — давила все сильнее.

— Иди. Там тебя не укусят, и я готова поставить доллар против десятицентовика, ты видала кое-что и похуже.

Линда прошла в ванную комнату. На туалетном бачке лежали два журнала. Один религиозный — «Аппер рум». Второй назывался «Юные азиатские щелки». Линда сомневалась, что его продавали во многих магазинах религиозной литературы.

— Итак, — произнесла Джекки, — что мы имеем? Он сидит на унитазе, мечет трюфели…

— Мечет трюфели? — Линда засмеялась, несмотря на нервное напряжение. А может, благодаря ему.

— Так это называла моя мать. В любом случае, покончив с этим, он устраивает себе бичевание, чтобы искупить грехи, а потом укладывается в постель и видит счастливые азиатские сны. Утром встает, бодрый и очищенный от грехов, молится, потом садится на велосипед и едет в город. Логично?

Линда подумала, что скорее да, чем нет. Правда, эта версия не объясняла, почему в доме ей было не по себе.

— Давай проверим радиостанцию, — предложила она. — Потом поедем в город и выпьем кофе. Я угощаю.

— Хорошо. Мне черный. И желательно внутривенно.

Дверь в низкое, главным образом из стекла, здание студии ХНВ они тоже нашли запертой, но из динамиков, закрепленных на свесах, лился псалом «Доброй ночи, дорогой Иисус» в интерпретации Перри Комо, известного исполнителя соула. За студией высилась радиовышка, с едва видимыми в ярком утреннем свете мерцающими красными сигнальными огнями на вершине. Около вышки находилось длинное, похожее на большой сарай, строение. Линда предположила, что в нем генератор и все необходимое для того, чтобы по-прежнему рассказывать о чуде любви Божьей Западному Мэну, Восточному Нью-Хэмпширу и, возможно, планетам Солнечной системы.

Джекки постучала, потом забарабанила.

— Не думаю, что здесь кто-то есть, — сказала Линда.

Это место совершенно ей не нравилось. И в воздухе стоял какой-то странный запах, затхлый и неприятный. Запах этот напомнил ей о кухне матери, даже после интенсивного проветривания, потому что ее мать курила как паровоз и точно знала: есть можно только то, что хорошенько прожарено на раскаленной сковороде, от души смазанной свиным жиром.

Джекки покачала головой.

— Мы кого-то слышали, так?

Линда не ответила, но так оно и было. Они настроились на волну радиостанции, когда ехали от дома пастора, и услышали голос диджея, объявившего, что сейчас прозвучит «еще одно выраженное песней послание Божьей любви».

На этот раз поиски ключа заняли больше времени, но Джекки в конце концов нашла его в конверте, закрепленном липкой лентой на дне почтового ящика. Лежал в конверте и клочок бумаги, на котором кто-то нацарапал четыре цифры: 1 6 9 3.

С ключом пришлось повозиться, поначалу ничего не получалось, но он все-таки повернулся в замке. Едва они переступили порог, послышались короткие гудки охранной сигнализации. Пульт крепился к стене. Как только Джекки набрала вышеуказанные цифры, гудки смолкли. Осталась только музыка. Перри Комо сменила какая-то инструментальная композиция. Линде показалось, что она слышит органное соло из «Ин-а-Гадда-давита». [88] Динамики в студии по качеству в тысячу раз превосходили те, что стояли снаружи, музыка звучала громче, и создавалось ощущение, что она живая.

Неужели люди могут работать в таком святее-чем-ты грохоте? — спросила себя Линда. Отвечать на телефонные звонки? Заниматься делами? Как такое возможно?

И здесь тоже что-то было не так. Линда это ощущала. У нее не просто бежали по коже мурашки, она чувствовала нарастающий страх. И когда увидела, как Джекки расстегнула ремешок, удерживающий служебный автоматический пистолет в кобуре, сделала то же самое. Ощущение рукоятки под рукой придавало смелости. Твой жезл и твоя рукоятка, они успокаивают меня, подумала Линда.