Книга Закон притяжения, страница 18 – Пенни Джордан

Энн застонала.

— Ужасно. Маленький пинается так, словно у него четыре ноги, а муж жалуется, что я не даю ему спать. Я только и спасаюсь что на работе.

Шарлотта сочувственно улыбнулась. Энн действительно выглядела не лучшим образом, а беременность ее становилась все более явной.

— Почему общее хорошее настроение не передается и мне, ну хотя бы чуточку? — добавила Энн. — Я только что видела Дэниела, и он тоже наслаждается весной… Может, вы оба что-нибудь добавляете себе в кофе, а? — с усмешкой поинтересовалась она.

Из-за ребенка сама она пила только чай. Шарлотта натянуто рассмеялась и наклонила голову.

У Дэниела на утро было назначено несколько консультаций, и к Шарлотте он зашел только перед самым обедом и сказал, что неожиданно всплыло одно дело и остаток дня он проведет в суде.

Когда он вошел, она что-то читала и, встретившись с ним глазами, покраснела. Под ложечкой у нее засосало, голова пошла кругом, и она почувствовала себя такой счастливой, что губы ее сами собой сложились в улыбку.

— А я надеялся, что мы сегодня пообедаем вместе, — сказал Дэниел и, когда сердце ее зашлось от волнения, продолжал:

— Мне надо поговорить с вами о паре дел, которые уже очень скоро будут переданы в суд, а здесь у нас все как-то не хватает времени. — Он посмотрел на часы. — К несчастью, сейчас это просто невозможно.

Шарлотта кивнула, не отваживаясь произнести ни слова.

— Вы довольны работой, Шарлотта? — неожиданно спросил он. Он? опять кивнула.

— Вот и хорошо. Мне бы вовсе не хотелось вас терять.

Глаза у Шарлотты округлились.

— Вы для нас просто находка, — продолжал он, и ее бросало то в жар, то в холод. Его неожиданная похвала настолько поразила ее, что она не нашлась что сказать.

Очень долго после того, как он ушел, она не могла подняться со стула и оторвать от стены невидящий взгляд, все вспоминая и вспоминая его слова.

Он не хочет ее терять. Он ценит ее как работника. Ее так и распирало от радости. Теперь она добьется чего угодно и преодолеет все преграды. Остаток дня она так и провела за мечтаниями, чувствуя себя страшно счастливой, но в половине пятого вдруг сообразила, что после обеда так ничего и не сделала.

Работник-то ты, может, и неплохой, сказала она себе, но сегодня ты полдня проваляла дурака. Она заставила себя заняться делом и прервалась только для того, чтобы позвонить матери и предупредить, что задержится.

Она и не заметила, как все ушли, но то и дело замирала с ручкой в руке, думая о Дэниеле… вспоминая его слова.

В половине восьмого она размяла уставшие пальцы и встала, чтобы приготовить себе кофе. Придется поработать еще с полчаса.

Она присела на краешек стула, хмурясь и читая свои собственные записи. Дело оказалось сложным и требовало большой исследовательской работы. Сегодня вечером она ничего нового уже не придумает. Потягивая кофе, она откинулась на спинку стула, улыбаясь своим мечтам.

Она закрыла глаза, вспоминая, что в последнее время часто сидела так, а Дэниел стоял позади нее.

— Шарлотта, что-то вы задерживаетесь! Она открыла глаза. Дэниел, войдя в кабинет, поставил портфель на пол, снял плащ и бросил его на стул.

Ослабляя узел галстука, он сказал:

— Дело Ипсома вернули на дополнительное расследование. А еще одно оказалось значительно сложнее, чем мы думали. Целый день в суде… Над чем вы сейчас трудитесь? — спросил он, подходя к ней и становясь именно так, как она только что себе представляла.

По спине у нее опять побежали мурашки, и она всем телом ощутила его присутствие и наслаждалась его близостью.

Увидев имя на папке, он состроил гримасу.

— Нет никакого сомнения в том, что наниматель проявил страшную халатность, но не знаю, сможем ли мы это доказать. Пострадавший работал один, свидетелей у него нет, а работодатель утверждает, что он вообще всегда пренебрегал техникой безопасности и потому якобы сам виноват в полученных увечьях.

— Гм, я знаю, — согласилась она. — Но наш клиент утверждает, что при работе с этой машиной техникой безопасности пренебрегают всегда.

— Да, но это недоказуемо.

— В своем заявлении он утверждает, что эта практика имеет давнюю историю и что его предшественник предупреждал его о такой возможности.

— Да, но он уже умер, так что вызвать его в суд в качестве свидетеля не удастся, — сухо возразил Дэниел.

— Верно, но, если у него были увечья во время работы, это должно быть отражено в его медицинской карте… А если умер он совсем недавно, то карта, наверное, еще не уничтожена.

— Слишком уж много всяких «если», — с сомнением заметил Дэниел. — Но вы правы. Стоит покопаться.

— Мне тоже так кажется, — с энтузиазмом сказала Шарлотта. — Потому что, если нам удастся это доказать…

Она умолкла на полуслове, мгновенно забыв о работе под взглядом Дэниела.

Несколько мгновений он смотрел ей прямо в глаза, а затем медленно перевел взгляд на губы, и сердце у нее бешено заколотилось, а голова пошла кругом; воздуха вдруг стало не хватать.

— Я думал о тебе весь день… об этом, — просто сказал он и, склонившись, нежно поцеловал ее в губы, лаская их. Не получив отпора, он поднял ее со стула и прижал к себе, поддерживая ее за спину и перебирая волосы. — У тебя волосы чистый шелк, — прошептал он. — Ты знаешь это?

И приник к ней в долгом поцелуе.

— Обними меня, Шарлотта, — попросил он. — Подними руки и обними…

Она подчинилась и, почувствовав его тело, издала странный гортанный звук, древний, как само женское удовольствие.

Он с нажимом гладил ее по спине, не переставая целовать, и она начала дрожать, сначала почти незаметно, но затем все сильнее.

Страсть настолько овладела Шарлоттой, что она искала его язык, прижималась к нему всем телом, вонзала ногти ему в спину.

Он на мгновение отстранился от нее, и она в страхе открыла глаза, но он лишь торопливо снимал пиджак. Бросив его прямо на пол, он вновь прижался к ней, целуя ее все жарче.

От близости его тела, отделенного от нее лишь двумя слоями ткани, она вспыхнула, а он все крепче и крепче прижимал ее к себе, шепча, что хочет ощутить прикосновение ее пальцев к своей коже, что хочет притронуться к ней… почувствовать ее. Он прильнул губами к ее шее, скользнул ниже, к треугольнику, образованному воротом блузки, а она, вся в пламени, отвечала на его ласку, прижимаясь к нему все плотнее и плотнее, и ей тоже до боли хотелось почувствовать прикосновение его пальцев к своей коже.

Он опять прильнул к ней, слегка прикусив ей нижнюю губу, и она, дрожа всем телом, застонала.

Еще немного, и она начнет умолять его раздеть ее! Ничего подобного с Биваном она не испытывала.