Книга Сны инкуба, страница 62 – Лорел Гамильтон

Она села на стул, где сидел до того Ричард, откуда видны все двери и при этом открывается вид из окна. Или это он случайно так сел, а причину я домыслила. Вряд ли Ричард думал об осторожности, когда выбирал место. А может, я к нему опять несправедлива. Ладно, проехали.

Ронни не снимала очки, хотя здесь солнце не слепило. Светлые волосы свисали прямые, густые, и будто она их расчесала, но ничего больше не делала, и концы не завивались вверх, как она любит. Ронни почти никогда так не выходит. А сейчас она сгорбилась над столом, где стояла чашка с кофе, как жертва похмелья.

— Печенье будешь? — спросила я.

— Он в самом деле готовит?

Я чуть не сказала: бывала бы ты здесь почаще, сама знала бы, но я сегодня хорошая.

— Да, готовит. Он продукты покупает, продумывает меню, и почти вся домашняя работа на нем.

— Ну-ну, просто богиня домашнего очага.

И голос у неё был противный при этих словах.

Я решила быть помягче, раз она страдает, и пусть она решила меня достать, я все равно не хотела сегодня ссориться с Ронни.

— Мне нужна была жена, — сказала я, сохранив спокойный голос.

— Всем нам, — ответила она уже без яда и сделала малюсенький глоток. — Вряд ли я смогу сейчас есть.

Я тоже глотнула кофе, побольше, и спросила:

— Ладно. У тебя есть план, как пойдёт этот разговор?

Она посмотрела на меня, все ещё не снимая очков, и глаз её я не видела.

— Ты в каком смысле?

— Ты хотела говорить. Я так понимаю, что о Луи и о том, что было вчера вечером?

— Да.

— Тогда говори.

— Не так это просто.

— Ладно, тогда можно мне задать вопрос?

— Смотря какой.

Я набрала в грудь воздуху и взяла быка за рога:

— Почему ты отказалась от предложения Луи?

— И ты туда же.

— В смысле?

— Ты сейчас тоже скажешь, будто думала, что я соглашусь?

Я хотела снять с неё очки, посмотреть в её глаза, увидеть, что она на самом деле думает.

— Вообще-то да.

— Но почему, ради всего святого?

— Потому что никогда ни с кем не видела тебя такой счастливой так долго.

Она резко отодвинула кофе, будто и на него разозлилась.

— Я была счастлива тем, что есть, Анита. Зачем ему надо было все менять?

— Вы ведь вместе проводили больше ночей, чем порознь? Я права?

Она только кивнула.

— Он сказал, что предложил сначала съехаться. Почему было не попробовать?

— Потому что мне нравится моя берлога. Я люблю Луи, но зверею, когда он занимает мой шкаф, мою аптечку. Он под свои вещи занял два ящика комода.

— Вот сволочь! — возмутилась я.

— Не смешно.

— Не смешно, сама знаю. Ты ему сказала, что тебе не хочется, чтобы он перевозил к тебе свои вещи?

— Пыталась.

— Ты хочешь, чтобы он ушёл, совсем из твоей жизни?

Она покачала головой:

— Нет, но хочу вернуть свою квартиру — такую, как она была. Не хочу приходить домой и видеть, что он переложил все в шкафу, чтобы легче было найти. Если я хочу перекопать каждый ящик, чтобы найти томат-пасту, это моё дело. А он даже не спросил, просто прихожу я однажды домой, а он в кухне все переставил. Я ничего найти не могла. — Она сама слышала, какой мелочной обидой это прозвучало, потому что сдёрнула очки и выдала мне всю силу наполненных страданием серых глаз. — Ты считаешь, что это глупо?

— Нет, ему следовало бы тебя спросить перед тем, как наводить порядок.

Тот факт, что Натэниел не только все устроил у меня в кухне по-своему, но и выбросил все, что счёл неподходящим, афишировать не стоило.

— Я была счастлива встречаться с Луи, но выходить замуж не хочу ни за кого.

— Окей.

— Окей — и все? Ты не пытаешься меня уговорить?

— Слушай, я сама под венец не рвусь, так чего я тебя буду туда толкать?

Она всмотрелась мне в лицо, будто выискивая признаки лжи. Ронни побледнела, глаза у неё запали, будто она спала в эту ночь не больше Мики.

— Но ты же разрешила Мике к тебе переехать.

Я кивнула:

— Да.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем тебе надо было, чтобы он к тебе переезжал? Я думала, ты не меньше меня любишь независимость.

— Я осталась независимой, Ронни. Переезд Мики этого не отменил.

— Он не пытается тобой командовать?

Я посмотрела на неё недоуменно.

— Прости, Анита, но мой отец вёл себя с матерью по-свински. Я видела её фотографии на сцене, когда она училась в колледже. Она очень хотела играть, но ему не нужна была жена, которая работает. Ей полагалось быть совершеннейшей хозяюшкой. Она это ненавидела, и его тоже ненавидела.

— Ты — не твоя мать, — сказала я, — а Луи — не твой отец.

Иногда в разговорах по душам приходится говорить очевидное.

— Тебя там не было, Анита, ты этого не видела. Она стала искать утешения в бутылке, а он не замечал, потому что с виду все было в порядке. Она никогда не буйствовала, никогда не валялась пьяной. Ей просто нужно было постоянно поддавать, чтобы прожить день, а потом ночь. Как это называется, функционирующий алкоголик.

На это я не знала, что сказать. Мы давно пересказали друг другу все свои печальные истории. Она знала все о смерти моей матери, о том, как отец мой женился на этой снежной королеве — моей мачехе, о моей идеальной сводной сестре. Все свои детские семейные горести мы давно друг другу поведали. И все это я знала, так зачем вспоминать опять? Затем, что предложение Луи это как-то всколыхнуло.

— Ты мне пару месяцев назад говорила, что Луи — совсем не то, что твой старик.

— Да, но он все равно хочет мною владеть.

— Владеть, — повторила я. — Что это значит — владеть?

— Мы встречаемся, у нас классный секс, мы любим общество друг друга, зачем ему ещё ко мне переезжать или заставлять меня за него выходить?

На лице Ронни отразилось что-то похожее на самый натуральный страх.

Я взяла её за руку, стиснутую в кулак.

— Ронни, он тебя не может заставить.

— Но если я на что-нибудь не соглашусь, он уйдёт. Либо мы движемся к чему-то, либо он уходит. Вот так он пытается меня вынудить выйти за него замуж.