Онлайн книга «Ордер на возмездие»
На полу валялись патроны, гранаты, лежало несколько карабинов со связанными ремнями. – Выходить на свет, приказываю! – крикнул один из охранников и для убедительности щелкнул затвором пистолета. Шура с Петровичем сидели на корточках, несколько раз уменьшившись в размерах. Если бы одежда могла сокращаться от страха, да и обувь тоже, то, наверное, сейчас Петрович и его напарник Шурка выглядели бы как маленькие гномики. Мужчины переглянулись. Никому из них не хотелось принимать решение, каждый понимал, первого, кто выйдет, будут бить сильнее. Правда, второму достанется тоже, в этом не оставалось сомнения. – Сколько их? – прошептал Шурка. – Хрен его знает! Выгляни. Шурка отрицательно покачал головой, затем пошевелился, и это движение неуклюжего деревенского жителя сделало свое дело. Стена ящиков начала заваливаться и рухнула. Шурка и Петрович, закрыв головы руками, сидели на полу под прицелами пистолетов. – Руки вверх! Руки Петровича слушаться не хотели, тем более что в одной руке была зажата граната с вывинченным запалом. То, что запала в гранате нет, Петрович от страха не сообразил. – Руки, я сказал! – охранник помоложе осторожно приближался. – Да я вас, б… всех взорву! – крикнул Петрович и швырнул гранату. И тут же нырнул за ящик, упал на пол, закрывая голову руками. Охранники стрелять не рисковали. Половину содержимого складов составляли боеприпасы. Граната, прыгая, поскакала по бетонному полу и остановилась, подкатившись к одному из охранников. – Придурки! – сказал тот. В это время в пролом вошли двое широкоплечих мужчин, разительно отличавшихся от остальных и внешностью, и одеждой. Они выглядели так, словно только-только вышли из машины, прибывшей из Москвы. Это были люди Сундукова. – Что тут у вас? – глядя на двух лежащих в наручниках мужчин, поинтересовались они. – Два урода забрались. – Не два, а три, – уточнил москвич. – Ну-ка, переверни их на спину, дай на рожи взглянуть. Увиденное разочаровало. – Я его знаю, это тракторист из деревни. Петрович, ты чего тут делаешь? – по-свойски обратился он к вору. – Да я вот… тут… с мужиками выпить… проветриться пошли… интересно стало, что тут делается… – Для этого стену надо было ломать, да? – москвичи смотрели на задержанных, зло переглядываясь. Приволокли и третьего грабителя с разбитым в кровь лицом. Всех троих усадили к стене, их руки сковывали наручники. Ни Шуру, ни Петровича пока не били, ждали распоряжений. – Что вам здесь надо? Только давай начистоту! – один из москвичей присел на корточки и выпустил дым прямо в лицо Петровичу. Петрович набрал воздух, но не решившись заговорить, со свистом дохнул водочным перегаром. Москвич отвернулся, скривил рожу. – Ну и вонь! В том, что все трое пьяны, сомнений не оставалось. – Мы к Любке пошли, хотели… вы же понимаете, чего мы хотели… Она одна, а нас трое, – Петрович взялся философствовать. Охранники внимательно слушали. – Баба, она существо слабое, выпила стаканчик и с копыт. Мы детей покормили, – показывая свою сердобольность о чужих детях, тараторил Петрович, надеясь, что это смягчит вооруженных мужиков. – Вы, значит, гуманисты, добрые? – Добрые мы, добрые! Шура, скажи, мы добрые? – А кто стену ломал? – спокойно спросил москвич, глядя на перепачканную телогрейку Шуры. – Я, – признался тот. – Хорошо, хоть признался. Впервой сюда забрались? – спросил москвич. – Конечно! Мы бы сюда и не лезли, если бы знали, что тут такое! – поглядывая на ящики, продолжал говорить Петрович. – Ну вот, теперь знаете. Объект стратегический, охраняется. – Какого черта… Один из охранников подошел к москвичу и принялся шептать на ухо. – Это местные пьяницы. Петрович нам иногда помогал, всякий хлам вытаскивал, трактор у него. – И что из того? – Мужики безобидные, надо их отпустить. Накостылять немного и отпустить. – Ты уверен, что они будут молчать? Охранник задумался. И тут Петрович сказал: – Мы хотели аппаратуру украсть, совсем немного, – сколько, он уточнять не стал. – Мы бы продали, деньги бы были… зарплату уже третий месяц не платят. Бес попутал, отпустите, мужики, мы ничего никому не скажем! – И этот, по-твоему, молчать будет? Да он полстакана выпьет и на весь околоток раструбит, что здесь у нас лежит. Кончать их надо, – москвич сказал это негромко – так, чтобы задержанные не услышали. – Нельзя же так! Мы их знаем, они местные мужики. Поговорим, попутаем… Москвич покачал головой: – Не за то вам деньги платят, чтобы нюни разводить. Проморгали, когда они через забор лезли, теперь и выкручивайтесь. – Эй, мужики, – крикнул Петрович, – почуяв неладное, – вы чего? Накостыляйте нам… Если надо что, я бесплатно поработаю, завтра пролом заложим. Вы же меня знаете, я вам никогда не отказывал. – За бутылку и за деньги не отказывал, а задаром тебя черта с два допросишься! – Я никому не скажу, и ребята не скажут. Мы не понимаем, что ли, объект-то стратегический! – слово «стратегический» Петровичу нравилось, он его не раз слышал по телевизору и поэтому начал вворачивать, словно это слово могло его спасти. Так верующий поминает Господа в молитве. – Да, стратегический, – один из москвичей отвернулся, вытащил из-под куртки пистолет Стечкина, из кармана – короткий глушитель и хладнокровно принялся наворачивать его на ствол. Местные охранники замерли. Они не ожидали такой развязки, еще надеясь, что москвич просто попугает мужиков и отпустит. Больше всего местных поразило то хладнокровие, с которым москвич проделывал процедуру, словно бы занимался этим каждый день по несколько раз. Москвич с легкой улыбкой повернулся к пленникам и спросил: – Знаете, что у меня в руке? – он передернул затвор, досылая патрон в ствол, подошел, подсунул глушитель Петровичу под нос. – Понюхай, чем пахнет, урод? Петрович поверил в то, что его просто хотят попугать и отпустить. В душе он зарекся никогда больше не зариться на чужое. Поэтому решил подыграть москвичу, подался вперед и втянул в себя воздух. – Порохом пахнет, – сказал он, хотя и пистолет, и глушитель, пробыв день под мышкой у охранника, пахли потом и дорогим дезодорантом. – Понял. Больше никогда не буду, – улыбнувшись, пообещал Петрович. |