Книга НЧЧК. Теория Заговора, страница 92 – Людмила Астахова, Яна Горшкова

Ну вот, я так и знала!

– Спрашивать «куда» бесполезно. – Я вздохнула.

– Ну, отчего же. – Таурендил усмехнулся. – Всего лишь открытие международной художественной выставки «Имперские звезды». В Южной столице Пиндостана, – и лукаво подмигнул.

Я фыркнула в свой бокал. Только слепоглухонемой и страдающий слабоумием от самого рождения не догадается, хотя бы примерно, сколько звездочек носит на погонах такой вот «советник по культурным связям». И тут дело даже не в откровенно военной стрижке (как говорится, «под фуражку»), и не из-за навсегда въевшейся в плоть выправки папочка выбивается из образа. Глаза эльфийского снайпера не спрячешь ни за какими очками. Да это не так уж и нужно. Таковы правила игры: все прекрасно знают, кто есть на самом деле эти многочисленные «советники по культуре», «консультанты по вопросам этикета», «пресс-секретари» и «помощники консулов», что наши, что хинтайские, пиндостанские и прочие. Особенно, когда посольства и консульства работают в государстве наиболее вероятного противника.

– Надолго?

– Как получится. – Отец пожал плечами. – А твоя матушка позавчера улетела в Хинтай. На месяц-полтора. Так что из всех представителей нашего славного семейства в Столице только ты и осталась, милая. И это очень удачно – не придется сдергивать никого из мальчиков с мест их службы…

– А зачем сдергивать-то?

– Нолвэндэ, ты меня разочаровываешь, – эльф выгнул бровь. – Мне казалось, что Распадок расположен все-таки не в другом полушарии. Какое сегодня число, моя дорогая?

– Двадцать восьмое июня. – Я недоуменно нахмурилась.

– Прием Середины Лета, – сжалился Таурендил.

– О, Эру! – До меня дошло. Я жалостно сморщилась, осознав, в какое неудачное время я решила вернуться домой. – А, может быть…

– Нет.

– … или…

– Нет, Нолвэндэ. Или я должен объяснять тебе, в чем состоит долг и право личного вассала Владычицы?

– Не должен. – Я вздохнула, смирившись. – Милорд мой отец.

– Кроме того, – он откинулся на спинку дивана и сцепил руки в замок, – через пару недель в имение должны доставить племенную грифоницу, которую твоя мать заказала еще полгода назад. Было бы совсем неплохо, если бы ты проследила за выгрузкой и работой персонала питомника. Никто из нас к тому времени еще не вернется.

– Да, отец.

– Прекрасно. – Он на миг удовлетворенно прикрыл глаза и отпил микроскопический глоточек кофе. – Теперь рассказывай.

– Что? – Я уткнулась в свой бокал, сожалея, что утопиться в пиве не получится – голова не пролезет.

– Всё, моя дорогая, всё. Ради чего ты на самом деле сорвалась из Распадка? Предлог с допкурсом, конечно, неплох, но занятия начинаются только через две недели. Рановато приехала, учитывая, что запрос на обучение был отправлен тобой только вчера.

– Ох… – Я прикусила губу. Ну, все правильно. Неужели я настолько мало ценю возможности моего дорогого папочки, что рассчитывала обмануть его?

– Нолвэндэ, время идет. – Таурендил красноречиво постучал по циферблату наручных часов.

Я вздохнула, выдохнула, зажмурилась – и рассказала. Всё… ну, хорошо. Почти всё.

– Так. – Папа выслушал меня молча, не перебивая и не отвлекая вопросами, даже наводящими, а когда я выдохлась и угрюмо замолчала, закурил и, в два глотка допив кофе, наконец-то заговорил. – И ты заподозрила Ытхана в двойной игре.

– Угу.

– Разумеется. – Он тонко улыбнулся. – Не надо так красноречиво сопеть, дорогая. Вполне логичный вывод. Но я тебя разочарую – он не изменник.

– Хм.

– Ну, мне-то ты готова поверить?

– Папа! Как ты не понимаешь! Это… это было бесчестно.

– Согласен. – Таурендил кивнул. – Но, видишь ли, девочка… у каждого из нас найдется некая болезненная точка, на которую можно надавить. И тогда из двух зол придется выбирать что-то одно. Да-да, и у меня тоже.

– Ты хочешь меня убедить, что тебе приходилось посылать подчиненного на верную смерть, чтобы спасти собственную шкуру? – недоверчиво хмыкнула я.

– Посылать приходилось. – Он кивнул. – Но не ради собственной шкуры. Поверь, Ытхан сделал это не ради себя… да и твой… хм… напарник проявил не меньшее рвение в похвальном стремлении отправиться на свидание с Намо.

– Мой напарник – спятивший герой-одиночка с напрочь отбитым инстинктом самосохранения, – проворчала я, тоже вытащив сигареты. – И теперь этот рыцарственный болван сорвался в Столицу, где предатели только и ждут…

– Нол, – прервал меня отец, – скажи-ка мне, девочка, а давно ли ты подстриглась?

– Я… – и осеклась, слегка покраснев под чуть-чуть, самую малость, насмешливым зеленым взглядом.

– Я даже не стану спрашивать, какие еще отношения, помимо служебных, связывают тебя с этим твоим… напарником, – немилосердно добил меня папенька.

– Помимо служебных, еще и дружеские, – резко парировала я. – Только дружеские. Теперь…

– Теперь, – с непередаваемой интонацией повторил он за мной, словно эхо. – Вот на таких оговорках вы и попадаетесь. Учти на будущее.

– Непременно.

– Слушай меня внимательно, девочка. – Отец еще раз глянул на часы и недовольно дернул щекой. – Балрог, пора собираться. Так вот – не обижайся, но твой капитан – не настолько значительная фигура, чтоб объявлять на него охоту. «Мифрильное дело», конечно, имело весьма глобальные последствия для некоторых высших чинов отдельных ведомств, но этакая месть, да еще и спустя несколько лет… Ммм, нет. Я бы поставил на то, что через него пытаются выйти на тебя и, как следствие, на кого-то из нас… но тоже нет. Ваши… дружеские отношения вы маскировали весьма успешно.

– Шпионов подсылали, папенька?

– Нолвэндэ, – он устало вздохнул, – разве я не доказал уже неоднократно, тебе и твоим братьям, что считаю недопустимым вмешательство в личную жизнь моих взрослых детей?

– А я и не говорила про вмешательство.

– Это всего лишь привычка, – Таурендил подмигнул. – Люблю быть в курсе. Мы отвлеклись, дочь. Продолжим. Вряд ли я смогу чем-то существенно помочь в расследовании обстоятельств смерти лорда ап-Морвениона, особенно из Пиндостана. Да и особого желания влезать в это у меня, если уж начистоту, нет. А времени – и подавно. Кроме того…

– Упал в канаву – тони или плыви, – угрюмо подсказала я.

– Вот именно. – Отец усмехнулся неожиданно хищно. – Я не любитель заворачивать детей в вату. Ты уже вляпалась в это воняющее заговором и предательством дерьмо по самые ушки, моя дорогая, и вытаскивать тебя – значит, замараться самому. Выберешься самостоятельно. В конце концов, унаследовав от твоей дражайшей матушки способность влипать в неприятности, ты должна обладать еще и фамильной живучестью. Иначе – извини, но это естественный отбор.