Онлайн книга «Бог из машины»
|
Все! Теперь эрна Кэдвен получит свой манускрипт – или Удэйн ир-Апэйн сдохнет, пытаясь дотащить до нее добычу. В любом случае, Локка видит – свой долг он исполнил до конца. По неспокойному Ициару они с Удэйном ехали, закутавшись в плащи и пониже надвинув шляпы. Потому что один – типичный ролфи, а другой – шуриа. Но погромщики и охотники на шпионов не станут слушать Шэйза Тиглата про славные годы, посвященные борьбе с ролфийскими захватчиками. Теперь шуриа для них – вероломные предатели и союзники агрессоров с Ролэнси. А потому – за шею змеиного прихвостня и на перекладину. Но пред очи тива Алезандеза «заживо погребенный» шуриа предстал во всей красе – с пропитанной кровью повязкой на лбу, исполненный благородного гнева и решимости восстановить справедливость. И, разумеется, хитрый Ворон пришел в ужас от истории про студентов-вивисекторов. – Предвечный! Это невозможно! Такие милые молодые люди и вдруг учиняют подобное злодейство! Ай-ай! Алезандез так сочувственно вздыхал, так жалостливо свистел носом, что Шэйз мысленно возмутился: «Интересно, он за кого меня принимает? За болванчика-полукровку? Забыл, должно быть, что я – шуриа. Или настолько разочаровался в своем Предвечном, что точно так же, как господа потрошители, верит только в магию?» И его желание отправить подлого диллайн на встречу к Предвечному окрепло. – Вы должны строго наказать этих… экспериментаторов, Благой! Они – преступники и убийцы! – голосил Тиглат, окончательно войдя в роль безвинной жертвы мучителей в студенческих мантиях. Алезандез клятвенно заверил, что наведет порядок в университете и приструнит зарвавшихся сектантов. Кто угодно поверил бы этим искренним интонациям, но не шуриа. «А ведь ты их не просто покрываешь, птица певчая, ты тайно ими руководишь», – возмутился Тиглат. Нет, мыслей хозяина роскошнейших апартаментов он читать не мог, никто не может. Но эмоции чуял великолепно, а настроение и подавно. Тив Алезандез пребывал в легком раздражении, несильно злился и хотел как можно скорее избавиться от неожиданного визитера. Шэйз Тиглат был для эсмонда точно назойливая муха, которая жужжит ночью и спать не дает. Но с виду и не скажешь – само участие, а также нестерпимое желание помочь, утешить и защитить. «И прихлопнуть, как муху. Домашней туфлей», – догадался шуриа. И рука сама потянулась к флакончику с ядом. На обширном рабочем столе Алезандеза, кроме бумаг и книг, находилось еще два подноса с питьем и кушаньями. По количеству хватило бы, чтобы насытить стаю… нервных тивов-секретарей, снующих по резиденции. А по качеству… В желудке у ширианского повстанца заурчало. Тут тебе и сыр, и жареные колбаски под острым соусом, и рыбка, и фаршированные овощи, и сласти. И, конечно же, кувшинчик со свежайшими сливками. «Отлично!» – подумал Тиглат. – А что это за дикая история с моим якобы убийством, опознанием и пойманными убийцами? – спросил он. – Прискорбное недоразумение, дорогой Шэйз. Мертвец был так похож на вас, что мы даже не усомнились. – Он был шуриа? – Очень может быть. Тело было так изуродовано, так изувечено. Просто кошмарно. Подлый тив возрыдал в голос. «Каков лицемер!» – разгневался шуриа и, пока диллайн делал вид, будто вытирает платочком слезы, подсыпал ядовитый порошок в сливки. Одним движением, ибо делал такое не единожды. Как, собственно, каждый приличный шуриа. – А мнимые убийцы? – поинтересовался Тиглат. – Они признались. – Но теперь-то их отпустят. Хотя они ведь тоже принадлежат к секте вивисекторов. – Вот как! Как странно! А ведь их уже казнили. По законам военного времени. Ловкостью, с которой тив Алезандез избавлялся от ненужных ему людей, можно было только восхищаться. Шэйз удержался от того, чтобы зацокать языком, выражая восторг находчивости эсмонда. – О! Это меняет дело. Не угостите ли чашечкой кадфы? – С удовольствием, – обрадовался эсмонд. – Вам со сливками? Ах, я и забыл, вы же пьете кадфу в чистом виде. А я люблю со сливочками. Очень, знаете ли, полезно для желудка. – Не скажите, Благой Алезандез, не скажите. Вся прелесть напитка в его первозданности. Я бы сказал, натуральности. Тив призадумался и согласился: – Тогда я, пожалуй, последую вашему совету. Мне по душе первозданность сливочек. «Великие Духи! – подумал шуриа, провожая взглядом каждый глоток своего бывшего, а теперь уже совершенно точно бывшего покровителя. – Как все просто. Правы диллайн, когда говорят: «Нет человека – нет заботы». Он, конечно, здорово рисковал, оставаясь в кабинете Алезандеза еще полчаса, обсуждая планы на завтра и свое обязательное участие в предстоящей церемонии. Тив сделал широкий жест – пригласил шуриа на богослужение, которое одновременно должно было стать магическим ритуалом. – Кому-то же надо спасать эту страну от ролфийского нашествия, – хохотнул эсмонд. – Неужели вы думаете, что я доверю такое важное дело идберранским армии и флоту? Странное ощущение поселилось в душе Шэйза Тиглата, никогда доселе непознанное. Грусть и страх пополам с жаркой животной радостью. «Так вот что все они чувствуют, глядя на нас, на шуриа, на Про́клятых! – неожиданно догадался он. – Я буду жить, а он умрет. Я! Буду! Жить!» Тив Алезандез с нескрываемым удовольствием вылакал все сливки, Шэйз Тиглат с не меньшим восторгом насладился новым для себя открытием в мире чувств. И не только сам напился, но и донджету напоил. Допьяна! Каждого шуриа хоть раз в жизни, но обзовут какой-нибудь обидной змеиной кличкой или сравнят с ползучим племенем пресмыкающихся. Но шуриа не обижаются, нет. Они привыкли, притерпелись и вовсю пользуются змеиными хитростями. Например, ускользают: из неприятностей и сложностей, из объятий возлюбленных и оков долга, из цепких рук и густых сетей. Очень любят шуриа это занятие – ускользать. Дождутся, пока недремлющий страж отвлечется хоть на миг, и – шасть! Не успеешь глазом моргнуть, как нет уже никакого шуриа. После удачного во всех смыслах визита к тиву Алезандезу, у Шэйза Тиглата не осталось никаких причин задерживаться в Ициаре. И правда, господа хорошие, ну скажите на милость, что ему делать в городе, где со дня на день начнется кровавая заварушка? Что шуриа делать на ролфийской войне? «В Эббо надо бежать. Им там сейчас не до меня, горемычного, и не до шурианских дел. А на крайний случай существует Республика Фиртсвит», – рассуждал Тиглат, бдительно наблюдая за идущим рядом Удэйном. «Ролфи – сын диллайнского эсмонда. Ха! Кому сказать!» Ир-Апэйн шагал спокойно, чтобы не привлекать к себе внимания. Воротник рубашки поднял высоко, спрятал в дешевой ткани галстука подбородок, а цилиндр надвинул так низко, что только нос и видно. «И ведь получилось замаскироваться-то. Прохожие на него и не смотрят, не замечают ролфийскости», – дивился Тиглат. |