Книга Злое счастье, страница 121 – Людмила Астахова

Аллфин, разумеется, крутился рядом, подавая поочередно то мыло, то мочалку. Мэй не возражал. По просьбе Сэнхана он делал вид, что страшно гневается на племянника за дерзкий побег из Галан Мая. Даже отчитал в духе Финигаса: свистящим шепотом и в крайне жестких выражениях. Где-то в душе Мэй завидовал рыжему мальчишке. Сам бы он в таком же возрасте не рискнул пойти против отца.

– А когда станет известно, кого выбрали Верховным Королем?

– Завтра на рассвете. Над цитаделью поднимут королевский штандарт, а герольды разнесут весть по всей стране, – терпеливо пояснил Мэй, продолжая тщательно оттирать ногти от въевшейся грязи.

– Я надеюсь, им будете вы, дядя, – заявил мальчишка.

Рыжий лишь хмыкнул в ответ. Понятное дело, парень хочет польстить своему кумиру. Надо один раз увидеть, каким завистливым взглядом он впивается в уродливые шрамы на груди дяди, чтобы простить неловкие слова. Навоображал себе небось про всякую героическую чушь. А если бы не Сэнхан со своим метким луком, то, верно, распотрошил бы старшего и шибко умного братца дикий зверь.

Впрочем, осмелься Аллфин расспросить дядюшку поподробнее о пожеланиях относительно собственного будущего, тот бы не знал что и ответить. Накануне только самый ленивый из униэнских нобилей не заслал кого-то из слуг разведать о настрое Рыжего Мэя. Кто понаглее, отписался о своих личных предпочтениях, иногда в самых простых выражениях выражая желание или нежелание видеть на престоле одного из Джэрэт’лигов. Мэю осталось лишь подивиться количеству сторонников, а также недоброжелателей. Оказалось, что его персона, как и прежде, вызывает в народе униэнском самые противоречивые чувства.

После бани Мэй словно заново родился, мрачность его сама собой развеялась, и он без особых возражений и недовольства позволил Хельху заняться облачением.

Когда дело дошло до тонкой кольчуги, в покои заявился Тайго.

– К тебе можно? – спросил он.

– Ты уже вошел, – махнул рукой Рыжий. – Помоги с курткой.

Тайгерн окинул критическим взором одежду брата и поморщился:

– Не мог выбрать что-нибудь поновее? У тебя есть отличный нагрудник с инкрустацией.

– Обойдутся, – фыркнул Мэй. – Главное, чтобы мне было удобно. Застегни наручи.

Их состояние тоже оставляло желать лучшего, настолько потертыми они были, но критиковать выбор брата Тайго не решился. Как и новомодные ангайские штаны, именуемые д’шинсы, в которые Мэй облачил свой зад. Лишь полюбопытствовал:

– Хочешь все-таки нахамить Высоким Лордам?

– Не твое дело! – огрызнулся Рыжий, делая вид, что более всего поглощен прической.

Хельх как раз тщательно вплетал в ритуальные косички черные и белые шнурки – три на лбу и по одной на висках. Толстая коса – традиционная прическа униэн – делала Мэя еще больше похожим на Финигаса. А когда оруженосец набросил ему на плечи великолепный плащ из темно-зеленого бархата, подбитый рысьим мехом, то Тайгерну стало жутко. Именно так был одет их отец накануне дня своей смерти.

– Что ты надумал? – тихо спросил он.

– Я собираюсь на Королевский Совет, – холодно обронил Мэй. – Забыл?

Сказал так, что у Тайго потемнело в глазах. От гнева и обиды.

– Не разговаривай так со мной, брат! Не смей смешивать меня с грязью, как это делал Финигас! Я больше не мальчик, которым помыкали все, кому не лень!

– А я не фигурка в «ангелах»! Чтоб кидать кости и двигать мною как заблагорассудится! – возмутился в свою очередь Мэй. – Сам додумался или Сэнхан подослал? А сам не пришел, потому что знал – выгоню.

Тайго прикусил язык. Как и прежде, старший братец их всех насквозь видит еще с детского возраста. Это у Рыжего от отца. Его не обманешь и вокруг пальца не обведешь, будь ты хоть сам Лойс.

– Вот объясни мне, тебе-то это все зачем? – спросил Отступник. – Я же никому поблажки не дам – ни своим, ни чужим. Тебе же первому перепадет. Отправлю держать Приграничье, а потом спрошу как с недруга. Ты это понимаешь?

Младший братец тяжело вздохнул:

– Мэй, ты зря до сих пор считаешь меня легкомысленным остолопом, которому только скакать меж дамскими будуарами. Я давно уже взрослый. Ты забыл о моей клятве в Санн-Рэй?

После Мор-Хъерике, после смерти Финигаса Рыжий сидел под домашним арестом, ожидая Королевского суда. Совсем один в заброшенной загородной усадьбе, безоружный, лишенный дара, измученный бессонницей, искалеченный душевно и покинутый даже слугами. Тайго приехал вместе с Дайнаром, Ллотасом и Даугир, презрев запрет Верховного Короля, и первым встал на колени перед братом, буквально насильно вложив свои руки в руки Мэя. Он первый поклялся защищать своего господина «от всех мужчин и женщин, как живых, так и мертвых».

Нет, Рыжий не забыл, а на его губах до сих пор горел соленый от слез поцелуй Тайгерна. Они все не могли сдержать слез, когда увидели, во что превратили несправедливые наветы и жестокие обвинения гордого сына Финигаса. И если Даугир – слабой женщине – это простительно, то от Дайнара с Ллотасом никто такого проявления чувств не ожидал. И не забыл Мэй, что тогда смог наконец заснуть, только положив голову на колени младшего братишки.

– Я помню, Тайго…

– А если помнишь, то зачем пытаешься обидеть? Я искренне считаю, что ты станешь величайшим из королей Тир-Луниэна. Ты достоин.

В комнате повисла гнетущая тишина. Тайгерн не сводил глаз с сурового лица брата, в надежде, что искренние слова подвигнут Рыжего на решение и внушат уверенность.

– Тайго, скажи мне, что такое особенное делает человека королем? – вдруг спросил тот. – Когда ты опустился предо мной на колени… тогда в Санн-Рэй… о чем ты думал? Ты лишь хотел поддержать дух старшего брата? Или было что-то еще?

Ответить оказалось не так просто. Тайгерн задумался.

– Ты почти умирал, ты утрачивал себя… Если честно, я думал, что тебя спасет только мысль о долге перед людьми, вверившими тебе свою честь.

– Считаешь, теперь меня тоже нужно спасать с помощью платинового венца?

Тайгерн без малейшего душевного трепета встретил взгляд брата.

– Теперь спасать нужно Тир-Луниэн, – сказал он. – Он стоит того.

И впервые за долгие годы у Мэя не нашлось ответных слов. Он просто стоял и смотрел, как его младший брат изящно разворачивается на каблуках и исчезает за дверью.

Разве Альмар был плохим королем? Разве это не его усилиями Тир-Луниэн получил почти полстолетия мира и относительного благополучия? Рыжий сам не заметил, что разговаривает вслух.

– Что же я такое пропустил за эти пятьдесят лет?

– Вы просто были слишком поглощены делами Приграничья, мой лорд, – негромко отозвался Хельх.

Рыжий вздрогнул и поглядел на оруженосца с таким искренним изумлением, будто заговорила Сванни.

– И ты туда же?