Онлайн книга «Слуга чародея»
|
С этой мыслью я и направился в королевский парк. Было еще утро, поднялись только слуги, а господа почти все еще изволили нежиться в постелях. Во всяком случае, сейчас на дорожках и аллеях не виднелось ни души. Перебирая в уме различные варианты начала «воспитательной беседы», я не спеша брел по одной из дорожек, когда увидел впереди знакомый рыжий силуэт. Кот направлялся как раз мне навстречу, тащил в пасти что-то большое, белое. — Кис-кис-кис! — стараясь, чтобы мой голос звучал невинно и ласково, позвал я. Рыжий котяра подошел и положил к моим ногам… кролика! Толстого кролика с черным носом, хвостиком и ушками, профессионально убитого укусом в горло. Освободившись от ноши, кот сел, обвил хвостом лапы и гордо выпятил грудь: «Хвали меня, любимого!» — Ты что это притащил? — поинтересовался я, поднимая охотничий трофей за задние лапки. — М-мф! — ответил кот. Дескать, это кролик, не видишь, что ли? — Откуда ты его взял? — Ум-м-м, — произнес кот. Дескать, не волнуйся, хозяин, там еще есть! — Да ты хоть понимаешь, что натворил, пришелец? И что с нами сделают, если узнают? — Я воровато оглянулся по сторонам. Кот только философски шевельнул хвостом. Поняв, что спорить с рыжим нахалом бесполезно, быстро содрал с себя куртку и осторожно, чтобы не запачкаться кровью, завернул в нее кроличью тушку. После чего, махнув рукой котище, направился обратно. Обогнул угол дворца — и сразу понял, что не только мне приспичило побродить по парку в столь ранний час. Под одним из балконов, раздвинув мощным торсом кусты роз, стоял высоченный герцог Парута и, запрокинув голову, терзал лютню, завывая с полной самоотдачей и не замечая никого и ничего вокруг: Я вас люблю! Почти что как казарму! Я вас люблю и думаю о том. Придется взять свою гвизарму [5] И бросить мой родимый дом. Я вас люблю! Нет просто сил моих! Что там — вы лучше всех, не надо мне других! И этот плац сегодня вам я посвящаю, И этот рвущийся наружу стих. Я вас люблю! Куда теперь деваться! Иль на войну какую записаться? Я в это чувство влип со всех сторон. О, дайте мне собой полюбоваться, Поднявшись на минуту (лучше бы — на часик!) на балкон. Голос у герцога был отличный — громкий. Таким голосом хорошо командовать на плацу: «Напр-раво, кру-гом! Шагом марш!» Или во время боя: «Мечи наголо! Вперед, собакины дети!» Но вот петь им серенады под окнами предмета своей страсти, пожалуй, не стоит. Трудно даже в наше неискушенное время найти ценителя столь оригинального тембра. Да и терзание беззащитной лютни трудно было назвать музыкой — скорее длилась изощренная пытка ни в чем не повинного инструмента, ибо бравый герцог использовал лютню на манер бубна. Есть такая птица — глухарь, которая во время пения ничего не слышит вокруг себя. На гербе герцога явно должна была красоваться именно она, поскольку сэр Ларан, увлеченный пением, не только ничего не слышал, но и не увидел, как на балкон вышел заспанный предмет его страсти — леди Имирес, кутающаяся в халат и отчаянно скрывающая зевоту. Лицо у нее было при этом такое кислое, что я невольно посочувствовал герцогу Паруте. Не-ет! Я должен это видеть! Я залег за кустами, прижав к траве кота. — Между прочим, на дворе без пяти минут осень! — сварливо начала принцесса. — А… у-у… Э-э… Да?! — выдал влюбленный герцог. — Но ваши глаза сияют, как два сигнальных факела, и согревают всех своим светом! — Почему… — А они у вас большие и, — вдохновенно перебил герцог, но леди Имирес скривилась еще больше, — и… а… ну… сияют, вот! Я даже пожалел, что со своего места мог видеть только герцогский затылок, багровый от мысленного напряжения. — Почему? — улучив миг, слегка повысила голос принцесса, скривившись еще больше оттого, что ее перебили. — Большие потому, что они такие… ну как штурмовые шиты… — Сэр Ларан взмахнул руками, демонстрируя их размах. — Ну и… э-э… выразительные! Да! — Почему, — в голосе девицы прорезался сварливый визг, — несмотря на то, что скоро осень, у меня под окном с утра пораньше длится этот кошачий концерт? Сэр Ларан огляделся по сторонам с некоторым удивлением: — Но помилуйте, здесь нет никаких кошек! — Мр-ряф? — возмущенно выдал котяра. Дескать, а я-то кто тогда? — Впрочем, — тут же родил герцог гениальную идею, — если они вас действительно раздражают, я пойду и разгоню их! — Вот-вот! — подхватила леди Имирес. — Идите! Идите-идите в… То есть пока не переловите всех кошек, на глаза мне не показывайтесь! Ее указующий перст уперся куда-то в горизонт, и сэр Ларан слегка поник. — А с кошками… — робко начал он. — А вот с кошками возвращайтесь! — отрезала принцесса. — Сейчас! — немедленно просиял несчастный влюбленный. — Сию минуту! Вы не успеете опомниться! Это я мигом! И он галопом, размахивая лютней, словно секирой, устремился прочь, давя кусты с энергией лося и вопя во все горло: «Кис-кис-кис, собаки!» — Пора и нам отсюда убираться. — Я толкнул кота и задом-задом стал выбираться из кустов. — Слизняк? Это ты? Я не ошиблась? Вот влип! Мне пришлось встать, опустить взгляд — ни дать ни взять, вышколенный слуга, который прекрасно знает, как надо себя вести в разговоре с благородными господами. — Что ты здесь делаешь? — Ничего, ваше высочество, — тяжело вздохнул. — Просто так… шел мимо… — Он шел мимо! — фыркнула девица. — Кота искал! Кот рядом со мной обреченно прикрыл морду лапами. — Кота! И ты туда же! — Принцесса вдруг расхохоталась, навалившись грудью на перила балкона. — Ох, насмешил! Надо же, какое совпадение! Я терпеливо ждал, пока она отсмеется. — И где он? Я за шкирку приподнял рыжего зайце-кроликолова. Тот обвис в моих руках жалкой пушистой тряпочкой, закатив глаза и поджав лапки с самым скорбным видом — дескать, пожалейте сироту бесприютную, сами мы не местные, дом сгорел, вещи украли… — Боже мой! — опять захихикала принцесса. — И в самом деле, кот! Настоящий! Живой! Брошенный в мою сторону снизу вверх косой взгляд красноречиво намекнул: «Чуть живой…» — Пожалуйста, — дождавшись, пока ее высочество отсмеется второй раз, попросил я, — отпустите меня! — А куда? Ты что, спешишь? — Да, ваше высочество, у меня много дел. |