Онлайн книга «Слуга чародея»
|
Забрав кружки, он шагнул к краю моста с видом самоубийцы. — Стой! Погоди! — пришлось мне рвануться назад. — Ничего не знаю! Кто напал? Почему? — Я обиделся! — отрезал тролль и «солдатиком» прыгнул вниз. Через секунду от него остались только круги, расходящиеся по воде. Ну и пожалуйста! Не больно-то и хотелось слушать! По прошлой жизни понял — чем меньше знаешь и чем меньше суешь свой нос во все дыры, тем дольше проживешь. Воспоминания нахлынули с неожиданной силой. — А что тут у вас приключилось? — Тебе, парень, в самом деле хочется это знать? Почему? — Любопытно! И потом — вдруг чем помочь смогу? — Ты? А справишься? — Я ведун. Так в чем ваша проблема?.. Домой вернулся, не чувствуя ног от усталости. Болели плечи и руки — хотя до поворота меня подвезли, большую часть пути покупки пришлось тащить на себе. Ну не любят у нас простые люди чародеев, несмотря на то, что мастер Свет Акоста уже несколько лет не выходит из башни и вообще не вмешивается в окружающую жизнь. Разве что кто-то уж очень сильно попросит. Вот и мельник, уж на что на его мельнице водяные черти, как у себя дома, туда-сюда белым днем шастают, а и то отказался подъезжать к башне близко и высадил меня на приличном расстоянии. А когда ему потребовалось нейтрализовать случайно принесенного половодьем утоплика (тот решил, что мельница подходит ему в качестве жилья и начал выживать оттуда всех), так он вашему покорному слуге в ноги кланялся и золото горстью совал, лишь бы замолвил словечко перед хозяином. Господин золото и три мешка отборной муки взял, а сам задницу от кресла отрывать ради какого-то утоплика не пожелал, отдуваться пришлось мне. После того случая со мной полдеревни перестало здороваться. А старостиной дочке со вставшими дыбом волосами оказалось даже лучше — хоть чем-то стала отличаться от толпы таких же, как она, деревенских девчонок! — Явился? И почему это я раньше не замечал, что у дам становится такой визгливый голос, когда они ждут мужчин с покупками? Наверное, потому, что давно не имел дела с женщинами, у которых нет хвоста, когтей, чешуи, клыков и прочих экзотических «деталей». Она стояла на нижней ступеньке лестницы, уперев руки в бока, и я поспешил выгрузить к ее ножкам все узлы и коробочки. — Ничего не забыл? — Леди Имирес придирчиво пересчитала покупки, тыча пальчиком. — Нет. Все, как вы приказывали! — Хорошо. Можешь идти и приготовить ужин. Я хочу кролика в белом вине под соусом бешамель! Я открыл и закрыл рот. Кролика!.. А где я его возьму за полчаса до ужина? Впрочем, есть у меня одна кандидатура. Рыжий такой, полосатый, с рваным ухом. Ни крыс, ни мышей не ловит, но сливки трескает за троих. Та-ак, где эта скотина? Слова — в том числе и заклинания — на него не действуют, от половой тряпки он научился уворачиваться, значит, придется прибегнуть к радикальным методам воспитания. — Ну бе-э-эстолочь! — отвлек меня от размышлений вопль, полный отчаяния и вселенской скорби. — Ты только посмотри, что ты наделал? Судя по интонациям, как минимум задушил ее родную мать, так что я поспешил вернуться, чтобы узнать, в чем проблема. Леди Имирес трясла в воздухе коробочкой с кремом. — Что? — напустилась она на меня. — Что это такое? — Э-э… крем, — рискнул предположить я. — А что? — Это крем от морщин! — завопила девица на всю башню. — А я какой заказывала? Я заказывала питательный! Для нежной чувствительной кожи! А этот — для стареющей! Вот мажься теперь им сам! В следующий миг в меня полетела коробочка, а вслед за нею последовала звонкая пощечина. От коробочки — увернулся, от пощечины — не сумел. Я вообще-то человек мирный и место свое знаю, но вторая пощечина за день — это уже слишком. Девица только пискнула, когда я перехватил ее руку за запястье и сдавил. Не сильно — просто чтобы проняло. — Ты… ты… — Она задохнулась, видимо что-то прочитав в моих глазах. — Скажите, л-леди, — мой язык с трудом протолкнул это слово сквозь зубы. — А дома своих слуг вы тоже бьете? — Н-нет. Это… нельзя! — Своих, значит, нельзя, а меня, раз я чужой, можно? — Я… я не… Отпустите меня! — Она рванулась, но я держал крепко. Ого, со мной уже на «вы»? Посмотрим, как далеко мне можно зайти. — Скажите «пожалуйста»! И извинитесь! — Вот еще! — запальчиво возразила она. — Чтобы я извинялась перед каким-то… каким-то… волшебником-недоучкой? Надо же! Запомнила! И, как ни странно это звучит, ударила меня в самое больное место. Вспыхнуло, словно огнем обожгло, давнее воспоминание… — Но ведь что-то же можно сделать? — Нет, ваше величество. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. — Жаль. Я надеялся… — Нет, кое-что я все-таки смогу сделать для этого молодого человека. Но только кое-что. Сами понимаете — это магический закон, и даже вы тут бессильны. Вы, ваше величество, и так уже сделали ему королевский подарок. Остальное будет зависеть в первую очередь от него. Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что леди Имирес вдруг притихла и перестала вырываться. — Отпустите меня, — произнесла она напряженным голосом. — Пожалуйста! Она его правнучка. Мне нельзя это забывать. Я разжал пальцы, отступая на шаг и сгибаясь в поклоне: — Вы позволите удалиться, леди? — Угу. Только сначала отнеси покупки в мою комнату! Со вздохом собрал узлы, коробки и пакеты и послушно последовал за вредной девицей, с досадой понимая, что под своей комнатой она подразумевает теперь уже бывшую мою, оккупировав ее с самоуверенностью истинной женщины. А что? Сам виноват! Надо было навести в гостевых покоях порядок! Спустившись через несколько минут на первый этаж, первым делом наткнулся взглядом на двух кандидатов в кролики. Одного — рыжего, полосатого, толстомордого, в высшей степени довольного собой кота. И второго — серо-бурого, не подававшего признаков жизни по причине перекушенного горла зайца. Кролик номер один смерил меня снизу вверх самодовольным взглядом: «Что, съел?» — Ладно-ладно, ты прощен и частично помилован, — сказал я зверю, поднимая его добычу за задние ноги. — Мр-рав? — Кот выгнул спину, а потом потерся о мою икру всем своим дородным телом. — Хорошо-хорошо, печенка — твоя! — М-мафф! — жизнерадостно воскликнул тот и, задрав хвост трубой, огромными скачками кинулся на кухню. Защитный контур «от нежити» по закону подлости сработал как раз в тот момент, когда я донес-таки свою многострадальную тушку до охапки соломы в деннике. За остаток дня умотался так, что не сумел оборудовать для себя более приемлемую постель и упал на охапку сена, оставшуюся от запасов для скончавшегося от старости ослика. Животины в живых не было с весны, а прошлогоднее сено так и валялось в углу пустой конюшни. Я, словно чуял, не стал выбрасывать. |