Онлайн книга «Странствия Властимира»
— И вам это удалось, моя леди, — несколько напыщенно промолвил рыцарь, прикладывая руку к сердцу. — Более того… — А раз так, прошу не огорчать меня и отведать вот это вино. — Она показала кувшин, — Я сама спускалась в подвалы, чтобы выбрать самое лучшее. С тем же успехом она могла просто отдать приказ — сразу несколько кубков протянулось к ней. Первым был Мечислав. Он стеснялся своей неожиданной смелости, но Морина поощрила его улыбкой и наполнила его кубок до краев. Почти столько же осталось и на долю Рюрика — взгляд его был полон ревности и ярости, и она решила не разжигать их до срока. Буян был в себе уверен — когда Морина наливала ему, глаза их встретились. Гусляр заметил на дне глубоких очей девушки недоумение, она чуть замешкалась, наливая, и он понял, что надлежит делать им, чтобы спастись. Гаральд с удовольствием принял кубок, а вот Синдбад неожиданно отказался: — Коран запрещает вино, особенно чужеземное! Если есть у тебя шербет, вот тогда я… Не успела Морина пошевелиться, как одна из абу-зьян подскочила, протягивая Синдбаду кувшин с узким горлышком. Кивком головы поблагодарив зверя, мореход приник к нему, словно умирал от жажды. Разглядев у девушки в глазах загорающийся гнев, Гаральд неожиданно для себя бросился на выручку. — А я выпью, — нарочито громко заявил он и опрокинул в себя весь кубок, — М-мм… Превосходно! Похоже на вино из одуванчиков, что я пивал дома, в Англии! — В самом деле? — оживилась девушка, подсаживаясь ближе. — Ты из Англии? А что это за страна? Давай, я налью тебе еще, а ты мне расскажешь… Она села так близко к рыцарю, что тот ощутил аромат, исходящий от ее волос, украшенных нитями из золота с мелкими жемчугами. Они мерцали в распущенных волосах Мори-ны, как звездочки в небе. Гаральд готовно потянулся к ней, подставляя кубок для новой порции. Обрадованный, что на него больше не обращают внимания, Мечислав шумно перевел дыхание, а Рюрик побагровел от ревности. Он непременно бы накинулся на рыцаря, но Буян прижал его ладонь с неожиданной силой. — Сиди, — прошипел он. Норманн заглянул ему в глаза, разглядел на дне их настороженность волка, таящегося в засаде. — Если что — уведи князя, — шепнул гусляр Рюрику, — Головой за него отвечаешь! — И пересел ближе к Морине и Гаральду. Властимир, почувствовав, что гусляр отсел, нашарил чью-то руку: — Рюрик? — Да, — шепнули в ответ. — Чуть позже уведешь меня, — молвил князь. — И предоставь Буяну самому решать, что делать, — он волхв. Отставив опустевший кувшин, из которого он выпил весь шербет, Синдбад взглянул в окно. Из-за летней жары оно было распахнуто, и тонкие занавеси, откинутые в стороны, позволяли видеть холмы, окружающие долину. Солнце скрылось за ними более чем наполовину, и у морехода начали чесаться лопатки — верный признак того, что вскоре ему придется становиться волком до рассвета. Что же до Гаральда, то он словно и не помышлял ни о чем таком. Морина улыбалась ему одному, только ему расточала ласковые слова, только о нем вздыхала. Отставив кувшин, она приподнялась, приоткрывая вырез одежды, словно давая возможность оценить нежное гладкое тело. Внезапно она плавным изгибом тела придвинулась ближе к рыцарю: — Ну что, хороша я? — Ты просто чудо! — вырвалось у Гаральда. Морина подавила торжествующую улыбку и ласково обвила руками шею англичанина. Он только застонал сквозь стиснутые зубы, борясь с желанием поцеловать ее. — А ему нельзя! — вдруг громко сказал Синдбад. — Он хранит верность своей невесте и поклялся не прикасаться ни к одной женщине до свадьбы с нею! Неожиданно слова вернули всех с небес на землю. Морина вздрогнула, а рыцарь сжал кулаки, чувствуя на себе пристальные взгляды друзей. — Правда? — Девушка смерила Гаральда строгим взглядом. Рыцарь угрюмо посмотрел на своих спутников, встретился глазами с Синдбадом, который выразительно поводил плечами, борясь с желанием почесаться, вспомнил свой неудачный поход в Кощеев гарем и выдавил: — Правда… Очи Морины сразу потухли, и она ничего не сказала вдогонку, когда рыцарь поднялся. — Уходишь? — окликнул его гусляр. — Да… Помолиться перед сном не мешало бы… а то согрешил в мыслях, — вывернулся Гаральд, нарочно не замечая чуть насмешливого взора Буяна. От досады, что приходилось уходить от такой девушки, он готов был произнести целую обличительную речь, но Синдбад вскочил и потащил его вон, говоря по дороге: — И мне тоже не мешало бы уединиться — Коран предписывает верующим пять раз на дню поминать Аллаха в молитве. После этого происшествия уход Властимира, которого почтительно, как сын любимого отца, поддерживал Рюрик, остался незамеченным. Буян встретился взором с Мориной. — Надеюсь, вы не будете трусить и лгать что-то о своей вере? — спросила она. — Не беспокойся, красавица, — широко улыбнулся Буян. — Будь я даже священником, ради тебя навек бы все бросил. Мечислав уже пошевелился, чтобы выступить и возразить гусляру, но тут Морина опять обратила на него внимание, и юноша почувствовал, что лоб его покрывается холодным потом. Чтобы хоть немного отвлечь чаровницу от краснеющего Мечислава, Буян взял кубок и пригубил. Чуть приторное вино осталось на языке, и, прежде чем глотнуть, он немного подержал его во рту. Так он и думал: в вино было что-то подмешано. Гарольду неизвестного яда досталось больше, чем остальным, Властимир по счастливой случайности избежал его, а Синдбад, видимо, сам обо всем догадался. Видя, что взор гусляра затуманился, Морина снова обратилась к Мечиславу, но гусляр очнулся и молвил, поднимаясь: — За угощение и привет исполать тебе, красна девица, свет-Моринушка, а только пора и честь знать. Притомились мы дорогою — отдохнуть нам не мешает. Допивай, Мечислав, и пора нам на покой! Мечислав сам не знал, что с ним творится. Он не мог заснуть. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставало чье-то лицо — то это был Буян, строго качающий головой, словно осуждая его за что-то, то отец, невесть на что сердитый, то мать со скорбными складками у рта, то смеющийся Гаральд, то сама Морина. Морина манила его, влекла против воли, и юноша понимал, что не в силах бороться с охватывающим его желанием. Если бы не страх неизвестности, он бы сам пошел искать ее покои, но рядом, за стеной, спали его друзья и попутчики, и, кроме того, эти мирты, в которые обращал людей кто-то на острове, не выходили из головы. Скрипнула дверь, и в голубоватой тени у входа юноша увидел чей-то легкий силуэт. |