Онлайн книга «Одинокий орк [= Странствия орка; Возвращение магри ]»
|
Солдаты невольно зафыркали: о любви городского мага к экзотической пище, от которой у него с завидной регулярностью случались расстройства пищеварения (и иногда — связанные с этим конфузы в общественных местах), ходили легенды. — Ветер с запахом поноса — это было бы круто! — продолжал болтать Рыбка. — Тогда всем будет понятно, что за дерьмо сегодня вешают! — не выдержал нервного напряжения старший конвоир. — Ага! Буду висеть и вонять! Хоть бы розочек навтыкали, что ли! — Приостановившись перед эшафотом, Рыбка скептически оглядел конструкцию. — А не развалится? В смысле, если мы на нее встанем, она наш вес выдержит? Протянув руку, он ухватился за одну из опор и энергично ее потряс. Сверху раздался протестующий вопль палача. — Э, нет! — уперся приговоренный. — Мы так не договаривались! Она шатается! Еще упадем… — Полезешь как миленький! — разозлился старший. — Давай, ребята, за руки, за ноги его — и вперед! Нервно переглядываясь, солдаты подхватили арестанта. — Вы чего? — воскликнул тот. — Куда прете? Сейчас она рухнет — мало не покажется!.. Я не согласен! Желаю умереть на твердой поверхности… Желательно в своей постели в окружении жены и детей! — Ишь как орет, — скривился старший, — жену и детей каких-то выдумал… — Что? У меня нет жены и детей? — немедленно заблажил Роб Рыбка. — Какой кошмар! Я не успел завести жену и детей! — Меня ты уже завел! — разозлился старший конвоя. — А? — вытаращился Роб. — Вас? Ну, знаете, мне такое домашнее животное без надобности! Да и кормить нечем… Ступай, существо, ты свободно! — Ну, все! — Старший пошел цветными пятнами. — Держите меня, или я за себя не отвечаю! — Стоп, спокойно! — Рыбка в два прыжка взлетел на эшафот и, позвякивая кандалами, поспешил спрятаться за спину палача. — А как же высокий профессионализм стражей порядка, позволяющий не реагировать на внешние раздражители? — Ты не внешний раздражитель! — Старший взбежал следом, доставая меч. — Ты — геморрой! Вот я тебя… — Караул! — завопил Рыбка на всю площадь. — Убивают! Спасите! Задрав головы, уже не только зрители, но и солдаты во все глаза смотрели на нежданное развлечение. Практически все знали, кого сегодня собираются вешать: за сутки новость об аресте знаменитого пирата добралась аж до соседних деревень — и сейчас народ ждал зрелищ. Рыбка юркой рыбкой носился по эшафоту, уворачиваясь от разгневанного конвоира, которого пытались поймать его собственные подчиненные; посреди этой толчеи и шума палач со своим помощником ловил приговоренного, но почему-то всегда хватал его преследователей, что отнюдь не добавляло им хорошего настроения. Пойманный за воротник в третий раз, старший конвоир психанул и съездил рукояткой меча палачу по физиономии. Тот не остался в долгу. Рявкнув: «Я при исполнении!» — ответил кулаком по макушке. Старший закатил глаза, пискнул: «Я тоже!» — и рухнул на помост, ощутимо дрогнувший от такого действа. Солдаты переглянулись и сообразили, что пострадало их начальство. После чего нахмурились и решительно двинулись на палача. Помост, сколоченный наспех, зашатался. А когда палач, подхватив скамеечку, на которую полагалось ставить осужденного, замахнулся ею на отпрянувших солдат, и вовсе подозрительно накренился. — Эй, вы, там! — раздался откуда-то сверху возмущенный голос. — Не шатайте так! Драчуны вскинули головы. Роб Рыбка сидел верхом на перекладине, к которой крепилась веревка, и сосредоточенно ковырялся в замке наручников кинжалом. — Дырочка слишком маленькая! — громко пожаловался он. — А вы так трясете, что я все время промахиваюсь! Палач пригляделся к кинжалу и с матюгами схватился за пустые ножны. — А ну, слезай живо, мерзавец! — заорал он не хуже начальника конвоя, подпрыгивая и пытаясь сдернуть пирата с виселицы. — Ща слезу. — Тот поджал ноги и продолжил ковыряться в замке. Что-то щелкнуло, и один из браслетов открылся. — Еще минуточку! Я почти приноровился… Заорав что-то нечленораздельное (то есть, конечно, члено — и очень даже — раздельное, но повторять такое явно не стоит), палач схватился за петлю и стал дергать, раскачивая перекладину изо всех сил. Рыбка уронил кинжал и тоже заорал, цепляясь руками и ногами за перекладину. В толпе затопали и заулюлюкали. Зрители начали делать ставки: кто кого. Нашлись даже такие, кто ставил на саму перекладину — дескать, первой не выдержит она. И никто не обращал внимания на рослого, на полторы, а то и две головы выше большинства собравшихся, типа, который осторожно пробирался к эшафоту. То есть внимание-то обращали, когда он случайно наступал на ноги. Но связываться с вооруженным громадным копьем великаном сумасшедших не находилось. Впрочем, за ним следили еще кое-чьи глаза. Эти люди с трех сторон осторожно пробирались к эшафоту, но смуглокожий великан поспел первым. Как раз в этот момент от особенно резкого рывка перекладина сломалась. Роб Рыбка с воплем обрушился прямо на палача, который подхватил его на руки, как девушку, но от неожиданности уронил. Именно в этот момент на помост, одним прыжком перемахнув через ряд солдат с пиками, вскочил смуглый воин с копьем наперевес, Помост пошатнулся. Запрыгнувший на него воин был в полтора раза тяжелее любого человека. На него конструкция рассчитана не была, и помост, жалобно затрещав, рухнул. Подстреленным зайцем заверещал Роб Рыбка, на разные голоса завопили солдаты. Палач попытался оказать сопротивление, но получил копьем в живот. — Гэхрыст! — выкрикнул великан странный боевой клич, расталкивая солдат в разные стороны. Тут же, словно того и ждали, от толпы отделилось десятка полтора вооруженных людей. Они накинулись на стражу, стоявшую в оцеплении, отвлекая внимание от Роба Рыбки, а вернее, от великана-орка, который теперь прокладывал путь к боковой улочке. Роб Рыбка до поры до времени скрывался за его широкой спиной. Зрители воплями, визгом и градом гнилых прошлогодних яблок встретили это событие, причем до пиратов не долетел ни один плод — все попали в стражу. Напрасно орал и топал ногами градоправитель, напрасно суетились его приближенные — толпа встала на сторону удачливого пирата, который со всех ног кинулся бежать и исчез на одной из улиц в окружении своих людей. На углу беглецов ждал юноша с вещами. Поравнявшись с ним, орк бросил: — Бежим! — Куда?! — Роб Рыбка в два прыжка нагнал своего спасителя. — Порт в другой стороне! — Угу, — на ходу кивнул Брехт, разворачиваясь. Дождик разогнал большую часть народа: остались либо те, кто пришел на площадь посмотреть на казнь, либо те, кому просто некуда было деваться. Поэтому окраины были безлюдны, и беглецы промчались до порта, никем не остановленные. — «Химера!» — радостно завопил Роб Рыбка, увидев стоявшее на рейде судно. — Моя «Химера!» |