Онлайн книга «Серебряный рыцарь»
|
Фрозинтар покачнулся, пытаясь разорвать слои магической сети. Каждый рвался легко, без лишних усилий, но их было слишком много – пока порвешь два, налипнут еще три. И каждый рывок отнимает у него энергию, которой и так мало. Что-то мелькнуло в поле зрения. Он скосил глаза – из святилища показался Карадор. – Назад, – прорычал Фрозинтар. – Но, Фрося, я… – Назад! За те несколько секунд, что он отвлекался на Карадора, шаман успел слепить новое заклинание. Драур успел почувствовать его, успел понять, чем это грозит, но в кои-то веки раз, опутанный десятком слоев магической сети, не успел увернуться, и его словно накрыла с головой горячая липкая волна. Фрозинтар покачнулся, раскинув руки. Это было странное ощущение, очень странное. Слепо сделав пару шагов, он рухнул на колени. А потом завалился на бок, постепенно погружаясь во тьму. Он не видел, как к нему бросился, презрев запрет не высовываться, Карадор и почти сразу налетел на выставленные вперед копья, еле успев затормозить. Как вслед за ним вытащили отчаянно упирающуюся Тару… Он больше ничего не видел и не чувствовал, парализованный проникшим в тело заклятием. Тьма и покой окутали его. Тишина. Темнота. Пустота. Никого и ничего. Полное одиночество. Наверное, это и есть смерть, которой так страшатся все – люди, эльфы, тролли, орки… Полный конец всему – и при этом ты остаешься в полном сознании. Но тогда выходит, что все россказни про Черту, которую охраняют Стражи, определяющие меру наказания или награды для каждой конкретной души, – это всего лишь сказки? Так сказать, слабое утешение для тех, кому вскоре предстоит на собственной шкуре познать, как они ошибались, веря в вечную жизнь? Полная пустота. Нет даже ощущения собственного тела. Осталось одно сознание, мечущееся в поисках чего-то, за что можно зацепиться. «Уж лучше бы полный конец – разрушение не только тела, но и души! – мрачно подумалось ему. – Чем такое… ничто». Ты прав. Это – ничто. – Кто здесь? Собственный голос показался настолько чужим и чуждым, что с трудом верилось в возможность им пользоваться. В самом деле, какой уж тут голос, если нет тела и голосовых связок! Только голая мысль, а разум по привычке облекает ее в удобную форму… Здесь нет ничего. – А ты? Меня тоже нет. И тебя. – Но мы… есть? Я тебя слышу. Или ты – плод моего воображения? Смешок: Хотелось бы мне побыть плодом… – Кто… то есть кем ты был? Не узнаешь? – Мы встречались? Когда? Не знаю. Здесь нет времени и пространства. Здесь все останавливается. – Время есть везде. Как ни странно, из-за его наличия тут мы можем общаться. Пространство, между прочим, четырехмерно – три обычных измерения плюс время, четвертое. Я учитывал это при проектировке Порталов и… Он уверен, что я этого не знаю! – на то, что еще недавно было драуром, хлынул поток – эмоции, образы, мысли, чувства, перемешанные до такой степени, что трудно было отделить одно от другого и просто понять, о чем говорят все они. – Так мы все-таки были знакомы? Ты что-нибудь помнишь о себе? Уже не все. Здесь нет ничего. Совсем ничего! Но появился ты, и «что-то» возникло. Как ни странно, но стоит тебе исчезнуть, все исчезнет. – И ты? И я. Сейчас я вспоминаю, кем был. Ты прав – время пошло, и оно возвращает мне мое Я. Постепенно. А когда ты уйдешь, все исчезнет. – Почему ты уверен, что я исчезну? Потому, что ты попал сюда случайно. Теперь понимаешь, каково ЗДЕСЬ? – Где «здесь»? – Если бы мог, драур завертел головой, озираясь по сторонам. Но какой в этом смысл, если нет ничего, кроме его мыслей и этого странного голоса. Смутно знакомого голоса. Нигде! Этого места не существует. Оно не принадлежит ни одному из миров. Это – межмирье. Вот оно что! Как же он сразу не догадался? Ведь все разумные существа в один голос утверждают, что после смерти все попадают в потусторонний мир, то есть в реальное место. Но межмирье связывает разные миры между собой. У некоторых народов есть даже миф о том, что души праведников действительно переселяются в иной мир, а души злодеев остаются здесь, размазанные по пласту межреальности. Выходит, он только что на самом деле умер? Наконец-то умер, как должно было произойти уже давно? Смерти нет, – ворвался в сознание тот же чужой, смутно знакомый голос, – есть переход в новую жизнь. – Это мои слова! – все существо драура встрепенулось. Как удар кнута, явилось озарение, где он мог слышать этот голос. Да, – отозвался этот некто, – теперь ты понимаешь, что натворил? Драуру очень захотелось умереть. Исчезнуть совсем, рассыпаться в пыль, чтобы уничтожилась и душа. Чтобы не было памяти, мыслей, чувств. – Покровитель Бор не должен был отзываться на мой призыв, – осенило его. – Они должны были разгневаться и перестать со мной общаться – из-за того, что я сделал с Тобой… А Он отзывался мне. Когда это было? Вспомнить оказалось трудно – память таяла, как снег под лучами жаркого солнца. Исчезали один за другим образы и картины прошлого. Теперь ты понимаешь, каково мне? – тот же голос ворвался в его мысли. – Если бы мог, пожелал бы твоей смерти. Но смерти нет! – Как это – нет? А как же те, кто погиб? Была война и… И больше уже не помнилось ничего. Случилась война, но Меня не было там. И ИСКРЫ гасить было некому. Слово вылетело, как камень из пращи, и разум встрепенулся. Искры жизни… Они где-то там. Горят, ибо некому было гасить. Они все горят и будут гореть вечно, и лишь одной-единственной среди них нет – той, которая могла бы оживить драура. …Нет, была еще одна погасшая искорка – та девушка… как же ее звали? Из памяти исчезло слишком много имен. Остался лишь образ юной альфары. Кто она? Как ее звали? Как прервалась нить ее жизни? В центре селения ярко горел костер. Дрова – бревна, ветки, старые тряпки, всякий горящий мусор – таскали всем миром. Куча получилась знатная. На самый ее верх водрузили труп демона, и шаман, размахивая посохом, пустился в пляс, заклиная духов. По-хорошему, надо было принести жертву на Месте Силы, но эти демоны его уже осквернили и надо сперва провести очистительные обряды, потом отдельно задобрить Обитателей Места, и уж только потом снова жить по-старому. Пламя занималось неохотно – притащенные жителями поселения ветки и мусор никак не желали гореть. Вокруг плавал густой дым, такой едкий и удушливый, что многие женщины и дети быстро разбежались. Остались лишь мужчины и самые любопытные мальчишки. Шаман уже устал, закликая огонь и усмиряя пленного демона. Он даже обрадовался, когда до него донесся запах горелых волос и плоти – противный, он служил тем не менее добрым знаком. Очистительный огонь добрался-таки до иномирной плоти и взялся за дело. |