Онлайн книга «Из жизни непродажных»
|
- Эй вы, родители, чего это вы так веселитесь, когда у вас младенец надрывается? - строго спросил с порога комнаты Платон. - Правда? Ой, бегу! - заторопилась Лана. Олег пошел вслед за ней, но спохватился, вернулся к компьютеру и что-то еще раз внимательно посмотрел в письме. * * * - Письму этому уже две недели, а Инна Михайловна ничего о возвращении Платона Игнатьевича не говорила. Не говорила же? - вернулся Олег к разговору, когда Лана села подкормить Катюшку. - Неужели она так чувствует, когда меня нет рядом? - не отвечая мужу, вслух подумала она, любуясь дочкой. - Опять мы о разном говорим? - смешливо пробормотал Олег, укладываясь на постели «звездой». - Ей же только три недели, она еще не привыкла быть… снаружи! Вот и зовет тепленькое и родное. - А она на тебя похожа… Смотри, хмурит бровки совсем как ты! - Так и должно быть, - авторитетно сказал многодетный отец и повернулся на бок, чтобы удобнее было тоже любоваться ребенком. - Сыновья должны быть похожи на мать, дочери - на отца. Тогда счастливые будут… Лань, а ресницы у таких козявок разве бывают? Ты смотри, длинные какие! - И уже темные… А волосенки белые, как у мальчишек были. Впрочем, они и сейчас белобрысые. - Как их мама - синеглазые блондины. - А Катюшка будет зеленоглазой. И все равно блондинкой - в кого ей черненькой быть? Ты тоже у нас нэ брунэт. - Ну, все, хватит баловать мою дочь! - велел грозный муж, снова раскидываясь «звездой». - Клади ее в кроватку. И сама ложись. - Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! - в тон ему ответила Лана, устроила Катюшу в кроватке, торопливо приняла душ, все время невольно прислушиваясь, не закричит ли опять этот бессонный младенец, и заняла свое место рядом с Олегом, который все еще лежал на спине и о чем-то думал. - Лань, ты завтра будешь звонить маме? - Ох, Олежка… страшно! - Почему? - помолчав, спросил он. - Ну как - почему? Потому что нельзя вмешиваться в личные отношения людей. - Не людей, а родителей! - наставительно сказал Олег. - Ты думаешь, отец тебе просто так написал, что хочет приехать, но сомневается… Он же тебе задание дал! - Да я понимаю… Все равно. Это надо хорошо обдумать. - Что тут обдумывать? Ты сколько раз мне говорила, что твоя мама любит отца бесконечной любовью. Они же все эти годы переписывались, и она два раза к нему ездила и гостила по месяцу. - Это было уже давно. Последние лет пять она у него не была. И… мы об отце не говорили уже… да тоже, наверное, лет пять! Вдруг у нее кто-то другой появился? - Не похоже… - усомнился Олег, вспоминая последнюю встречу с тещей. - В квартире никаких следов пребывания мужчины - постоянного или временного. У нее только кошка Палитра и полный разгром… то есть творческий беспорядок. А сама она - красавица в полном расцвете сил. Я отца твоего, признаться, даже ругнул про себя… Или ты не хочешь, чтобы они сошлись? - Какое я имею право хотеть или не хотеть этого? Нет, я завтра лучше отцу напишу, или, еще лучше, позвоню. И все выясню. Пусть прямо скажет, чего он хочет! - Не забудь его за деньги поблагодарить. - Какие… Ах да, еще и деньги… - Лана помолчала. - А ты-то как к этим деньгам относишься? - Хорошо отношусь. Он дед, его право внукам подарки делать. И дочери тоже. - А мне как-то неловко… - Ты просто отвыкла быть ребенком своего отца. Сама же рассказывала, как он вам с мамой праздники устраивать любил. То, что он сделал, вполне в его характере. Ты же не отказалась, когда он тебе машину подарил. - А ты суммируй деньги, которые он на счета нам разложил. - И суммировал, и в рубли перевел, приблизительно, конечно. Я же холодный прагматичный мужчина. Не то что ты - сентиментальная барышня. - Это почему ж сентиментальная? - возмутилась Лана. - Шутка… Доля правды в ней такая: ты обратила внимание на чувства. А я - на деньги. - Ты скупой рыцарь… - Почто бранитесь, сударыня? Твой отец - правильный мужик. Хоть и творческая личность. «Он-то правильный мужик, - думал Олег. - А я? Хорохорюсь, вру жене, что все нормально, и меня радует подарок ее отца… Не радует, унижает. А ей я что могу сказать? Отдай деньги обратно? А взамен я тебе предлагаю свою квартиру в Жуковском. Квартира - и та по наследству досталась, не сам заработал. Да, я отличный муж… Просто гипер-супер-архи… Спрятался за широкой Пашкиной спиной, живу в его квартире, сделал игрушечную газету… Зато всю жизнь стою в гордой позе честного и неподкупного журналиста. Можно подумать, в «Новостях России» мне не с рекламных и спонсорских денег гонорары платили… Можно подумать, я как редактор «Объектива» заслужил больше уважения, чем любой другой купленный редактор…» - Олежка, не крутись, спать мешаешь… - сонно пробормотала Лана, поворачиваясь на другой бок. «Ну вот, еще и спать не даю кормящей матери!» - окончательно разозлился на себя Олег, потихоньку, стараясь не скрипнуть пружиной, сполз с кровати и на цыпочках отправился на кухню. По пути передумал, снял с крючка в прихожей ключи от половины Стечкиных и ушел туда. Стечкиным в двух комнатках тесно, живут в казенных апартаментах. И дом себе строят. А квартира пустая. Там хоть курить и скрипеть пружинами можно без опаски. Олег поставил на плиту чайник, уселся к столу, закурил. Думу думал. Дума у него была невеселая. Кто он? В данную минуту он - бедный муж состоятельной жены и нищий отец богатых детей. Неужели все только потому, что он - журналист? Ведь когда учился, не стеснялся работать ради денег. И работы никакой, даже самой грязной, не чурался. А стал журналистом - и пожалуйста, выбирай: либо врать за деньги, либо правду говорить за бесплатно… А в этой истории с Царьковым и компанией - что он делал? Пыжился - и сбегал. Бросил семью и помчался в Москву, чтобы оттуда - а то, не дай бог, засекут враги - нажаловаться всесильному Пашке? - Надо было противогаз надеть, - раздался вдруг голос Ланы. Вспыхнул свет. Лана щурилась и махала перед лицом рукой в тщетной попытке разогнать дым. - У тебя еще и чайник кипит уже незнамо сколько… - Она погасила газ, села напротив, устало облокотилась о стол, зевнула: - Ой, спать, спать спать… - Ну и спала бы себе! - смущенно сказал Олег. Чувство вины смешалось с досадой: нигде покоя нет. - А у меня стариковская бессонница… Дым лез Лане в глаза, и она их все терла и терла ладонями. - Не ври… Ты тут страдаешь из-за папиного подарка. Нянчишь свой юношеский максимализм. Во время старческой бессонницы. Он промолчал. Что тут скажешь? Лана, кажется, знала его лучше, чем он сам себя знал. - Я сразу не поверила, что ты рад этим деньгам… Я про деньги даже как-то… ну, не заметила. Внимания не обратила, не запомнила. А ты сразу заметил и потом еще сказал… |