Книга Ловушка для примерной девочки, страница 25 – Ирина Волчок

— Ох, устала я за нынешнюю ночку. Одну тебя чего стоило отвоевать… — Погладила Наташу по голове и убрала руку. — Ты, девочка, сильно не переживай. У тебя все будет нормально. Со здоровьем, я имею в виду. И детей ты еще родишь. А что этого потеряла… Не горюй, девочка. Ты красавица, молоденькая, у тебя столько всего еще впереди. И хорошего, и… Пойду, Галочку к тебе пришлю, она хорошо колет. Держись. — Она пошла было, но у порога задержалась. — Знаешь что, Наташа… — Говорила она медленно, словно сама сомневалась в том, надо это или нет. — Ты на мужа особо не думай… Мало ли, может, и вправду какая ошибка вышла. Он тут извелся весь, пока мы тебя возвращали. И сразу помчался за соками, фруктами… Цветы вон какие приволок… Ну, все, пошла я.

Вечером в палату — конечно же, отдельную, могло ли быть иначе у жены Коротаева! — влетела запыхавшаяся свекровь.

— Наташенька, девочка моя, — запричитала она с порога. — Это я чай покупала! Я ж и сама такой пила, когда Артура ждала! Я ничего не понимаю! У той же бабки и брала… Боже, какая беда, какое горе!

Она пошатнулась, закрыла лицо рукам. На пальцах — багровый, яростный лак… Наташа попыталась сесть. Свекровь подскочила к постели, удержала ее, поправила подушку, одеяло.

— Лежи, лежи! Прости меня.

Наташа вглядывалась в ее глаза. Не нравились ей они. Не кричали вместе с обладательницей…

— Ты меня простишь?

— Ольга Викторовна, — слабым голосом, но очень требовательно сказала Наташа, — отведите меня к этой травнице.

— Конечно! Пусть нам ответит, зачем такое устроила! Ты только поправляйся скорее, девочка моя. Кирка без тебя извелся весь. Только и твердит: где Наташа, хочу к Наташе…

Но прежде чем Наташа смогла пойти на рынок, где торговала эта травница, прошло почти полмесяца. Долго не могла выздороветь. Врачиха говорила, что из-за стресса. Из-за очень сильного стресса.

Как только ей стало чуть легче, она попросила у медсестры ручку и лист бумаги, выписала привидевшиеся буквы, немного попереставляла их, словно играя в анаграммы, и получилось знакомое слово. Имя.

Артур.

Почему в забытьи всплыло это имя? Артур так заботился о ней. В больнице проводит все свободное от работы время — таскает ей банки икры, отборнейшие яблоки, гранаты и вообще все, что восстанавливает кровь. И кормит с ложечки. И все старается развеселить. Правда, это у него получается как-то неуклюже.

Артур?

Или Ольга Викторовна?

Или оба сразу?

Испугались «проблем с Кириллом» и совершили страшное?

Или нет? Или это и впрямь ошиблась травница?

На рынок их повез Артур. Ольга Викторовна уверенно пошла по рядам. Шли довольно долго. Было холодно, ветрено, с неба сыпался снег пополам с дождем. Артур крепко держал Наташу под руку. Наконец Ольга Викторовна остановилась и подбородком показала куда-то.

— Вон она!

И решительно пошла к прилавку, к полной, добродушной на вид бабульке.

— Вы меня помните? Я у вас пару месяцев назад брала чай для беременных… Ну, вспомнили?

Артур вдруг отпустил Наташу.

— Иди одна. Пожалуйста. Иначе я… убью ее прямо на месте! — сквозь зубы процедил он и куда-то быстро ушел.

Наташа подошла. Ноги у нее дрожали, голова кружилась, в глазах рябило.

Бабулька тем временем вглядывалась в Ольгу Викторовну и бормотала:

— Кто ж знает… У меня покупателей много… Может, и ты тоже. Что, говоришь, покупала?

— Чай. Для беременных.

— Ну… Не помню.

— Не помните, значит?! — грозно повысила голос Ольга Викторовна. — Не помните, а моя невестка с вашего чаю чуть богу душу не отдала! И ребенка потеряла!

— Господи, помилуй! — закрестилась бабулька. — Да быть такого не могло! У меня все правильно, никаких никогда жалоб! Господи, деточка, как же так… Дамочка, а пакетик ты случаем не сохранила?

— Еще как сохранила! — Ольга Викторовна порылась в своей изящной сумочке и достала оттуда полиэтиленовую упаковку с остатками сухой травы. — Я с этим пакетиком в суд пойду!

Бабулька протянула руку, но Ольга Викторовна свою отдернула.

— Нет! Так смотрите!

Бабулька, подслеповато щурясь, вгляделась в наклеенную на пакетик бумажку.

— Ну да, это сбор для беременных. А ты какой просила: для начала или для помощи в родах??

— Нам надо было для начала беременности! И я такой — и просила!

— Да как же так вышло-то, господи! У меня же все сборы строго в своих сумках лежат! Как же это… Вот, смотрите, вот она, торба с этим сбором. Я на пакетиках таких минус ставлю. А на тех, что для ранних — плюсик… У вас что нарисовано?

Ольга Викторовна посмотрела на самодельную этикетку. И сунула ее в лицо бабульке. На наклейке был нарисован минус. Бабка схватилась за голову.

— Ой-е-е-е! Ох, горе! Как же это!.. Доченька! Доченька, прости, не нарочно я! Перепутала пакетики, боже ж мой! Как же это вышло-то… Никогда такого не было, не путалось никогда! Старая стала! Рассеянная! Ой, прости, ой, прости, Христа ради! — Она выскочила из-за прилавка и бухнулась перед Наташей на колени, прямо в замусоренную лужу…

Наташа повернулась и побрела вдоль рядов. Если бы силы были — побежала бы. Но сил не было. А если эта бабка сослепу еще кому не тот пакетик сунет?

Наташа поплелась назад. Подошла. Бабулька уже снова была за прилавком, суетливо возилась со своими пакетами. Ольга Викторовна что-то грозно ей говорила. Остальные торговки цокали языками, качали головами и переглядывались. При появлении Наташи все замерли и замолчали.

Наташа, тяжело дыша, оперлась руками о прилавок. И сказала со всей твердостью, на какую нашлись силы:

— Уходите. Не смейте больше торговать. Никогда.

Бабулька отмерла и засуетилась.

— Я и то уже собираюсь… Никогда, доченька! Христом богом клянусь! — Она истово перекрестилась. — Никогда на рынок не приду! Прости меня, прости… Вы уж пожалейте меня, старую… Не ходите в суд…

Наташа снова развернулась и, то и дело хватаясь за края прилавков и натыкаясь на людей, почти побежала. Откуда только силы взялись. Ольга Викторовна, кажется, кричала, чтобы она ее подождала. Но Наташа все шла и шла вдоль рыночного ряда. Ей никого не хотелось видеть…

Все ей должно было стать ясно: вышла ошибка — страшная, трагическая, но ошибка.

Но ведь бабулька не помнит свою покупательницу. И значит, не помнит, какой сбор эта покупательница просила.

После больницы она поселилась в комнате для гостей — врачи рекомендовали покой. И никаких супружеских отношений хотя бы месяц.

Готовила еду теперь домработница Анастасия Ивановна, временно ставшая «прислугой за все».