— Оглобин?
— Да. Он исчез уже две недели назад, и его нигде не
могут найти. Можешь себе представить? Я так перепугалась, когда об этом
услышала, и решила тебе позвонить.
— Спасибо, — нахмурилась Вера. Она помнила
настойчивого и бесцеремонного журналиста. И хорошо помнила, о чем именно он её
расспрашивал. Она почувствовала лёгкий озноб испуга.
— Ты будь осторожнее, а то мало ли что, —
продолжала тарахтеть Зоя, — ты ведь знаешь моего Вову, он работает в
прокуратуре, и он мне сказал, что со смертью Репникова не все понятно. Алло, ты
меня слышишь?
— Слышу. — У неё окончательно испортилось
настроение.
Кабина лифта остановилась на одиннадцатом этаже. Створки
раскрылись.
— Я тебе перезвоню, — пообещала Вера. Она убрала
аппарат в сумку, доставая ключи.
Выйдя из кабины лифта, она обернулась, словно следом мог
выйти чужой. Услышав, как где-то внизу хлопнула дверь, — вздрогнула,
нахмурилась, резко покачала головой, словно отгоняя неприятные мысли. В конце
концов, нельзя сходить с ума из-за звонка своей болтливой подруги. Возможно, Репников
действительно сорвался с моста, а журналист уехал куда-то по редакционному
заданию и нарочно интригует всех своим отсутствием. Некоторые журналисты
устраивали подобные трюки, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Она подошла
к своей двери, доставая ключи. Открыла первый замок, затем второй, распахнула
дверь. И почувствовала чужой запах. Вера не курила, у неё была аллергия на
никотин. Но в квартире явно был чужой запах. И этот незваный гость курил. Она
прислушалась, не входя в квартиру. Неужели кто-то чужой мог войти? Если бы не
звонок Зои, она бы не обратила внимания на этот посторонний запах. Но теперь
стояла на пороге и не решалась войти.
Что нужно делать в подобных случаях? Позвонить и позвать
консьержа? Но это молодой человек субтильного вида, студент лет двадцати. Он
явно не поможет. Закрыть дверь и вызвать милицию? А если в квартире никого нет?
Как она будет объяснять свои надуманные страхи? Или это вызовет ещё большие
подозрения? Нужно что-то придумать. Она стояла на пороге и не решалась сделать
ещё один шаг. Может, позвать кого-то из соседей? Но за три года она так толком
ни с кем и не познакомилась. Кажется, рядом живёт семья, которая часто уезжает
во Францию. Двое родителей и дети-близнецы. Или они сейчас в городе? А в другой
квартире живёт пожилая женщина, мать какого-то нувориша. Он сам не появляется
здесь, но водитель и домработница бывают каждый день.
Вера по-прежнему не знала, как ей поступить.
И неожиданно услышала осторожные шаги. Очевидно, незнакомцу
внутри квартиры надоело ждать, и он сделал два осторожных шага. Она резко
отпрянула, закрыла дверь. И услышала, как кто-то чужой бежит к двери. Вера
успела вставить ключи в замок и закрыть его. Изнутри послышались удары. Она
отбежала от двери, с ужасом прислушиваясь к ним. Очевидно, возможный убийца все
время находился внутри. Она услышала, как он отошёл от двери и начал что-то
быстро говорить, возможно, позвонив своему напарнику. Лифт пошёл вниз. Она со
страхом обернулась. Вспомнила, что дверь была заперта снаружи. Значит, один
убийца вошёл в квартиру, а второй его запер, чтобы она ничего не заподозрила.
Даже страшно подумать, что могло случиться. Она бы вошла в квартиру, привычно
разделась, прошла в душ. Вера содрогнулась. Этот негодяй мог её не просто
убить. Она услышала, как кабина лифта остановилась где-то внизу, и тоже
побежала по лестнице вниз. Кабина лифта начала подниматься вверх. Вера бежала,
не различая ступенек и твёрдо понимая, что ей нельзя пользоваться автомобилем,
чтобы не оказаться одной в подземном гараже. Когда кабина лифта остановилась на
одиннадцатом этаже, она уже была на третьем. Если это сообщник убийцы, то ему
понадобится некоторое время, чтобы открыть её дверь и выпустить своего
напарника. За это время она успеет добраться до первого этажа. Вера спускалась,
держась за перила, чтобы не упасть. Она добежала до консьержа и, задыхаясь от
волнения, крикнула ему:
— Вызывайте милицию! Срочно вызывайте милицию! У меня в
квартире убийцы!
Консьерж изумлённо уставился на неё, не совсем понимая, что
происходит.
— Звоните, — крикнула она, — иначе они сейчас
спустятся вниз и убьют нас обоих!
— Кто спустится? — недоуменно спросил
консьерж. — Здесь никто не проходил.
У него на пульте было заметно, как кабина лифта пошла вниз.
Вера замерла, глядя на мигающую красную точку.
— Быстрее звоните, — почти умоляла она.
Молодой человек не слишком охотно поднял трубку. Он все ещё
не верил в эти непонятные крики. Ведь он находился на своём посту с самого утра
и никто не проходил мимо него. Но набрал номер телефона ближайшего отделения
милиции. И попросил дежурного.
— Пришлите, пожалуйста, срочно наряд по адресу… —
Он не успел договорить. Створки кабины лифта открылись, а Вера, не дожидаясь,
пока незнакомцы окажутся в холле, выбежала на улицу. Консьерж недоуменно
оглянулся. Из кабины лифта вышли две женщины. Он изумлённо взглянул на них, они
явно не были похожи на свирепых убийц.
— Алло, — услышал он голос дежурного, — вы не
назвали свой адрес. Алло, вы меня слышите…
Пятое октября
Иногда наступал период непонятной депрессии. Нет, сама
депрессия не была для него характерна, для этого он был слишком самодостаточным
и сильным человеком. Но периоды непонятного томления духа возникали как-то сами
по себе, когда вдруг он понимал, что ему не хочется вылезать из постели,
разговаривать с чужими людьми и даже с близкими, куда-то перемещаться в
пространстве, есть, двигаться, даже читать книги или знакомиться с новой
информацией в Интернете.
В такие дни он словно проваливался в непонятное состояние
перманентного сна, мозг брал своеобразный «отпуск», отключаясь от внешнего
мира. Сны были цветные и достаточно интересные. Самое главное, что он помнил
каждый сон, все его детали, подробности. Просыпаясь, он долго лежал, пытаясь
осмыслить очередные цветные картинки, а затем снова погружался в приятную
дремоту.
Однажды, проснувшись, он вдруг осознал, что не помнит, в
какой именно квартире находится. В московской или в бакинской? Они были похожи
друг на друга расположением комнат, одинаковыми библиотеками, схожей мебелью,
техникой. Он сознательно конструировал их таким образом, чтобы ему было удобно
в этом пространстве. Даже занавески и небольшой коврик перед кроватью были
одинаковыми. Он нахмурился, повернулся на бок. Увидел дверь в спальню. В
московской квартире двери были чуть темнее. Он улыбнулся и снова закрыл глаза,
погружаясь в сон.
Но подобное состояние не может длиться вечно, тем более у
такого деятельного человека, каким был Дронго. Через сутки, отоспавшись, он уже
садился к своему компьютеру, звонил в Италию Джил или отправлялся на проспект
Мира, где был их небольшой офис, в котором его ждали Эдгар Вейдеманис и Леонид
Кружков. В этот день он работал за компьютером, просматривая поступившую почту,
когда раздался звонок его сотового телефона. Дронго знал, что этот номер
известен лишь небольшому числу людей.
