Книга Хорошие парни не всегда бывают первыми, страница 23 – Чингиз Абдуллаев

– Вы можете подождать в соседнем баре, – попросил Дронго, обращаясь к Ваккеру, – но учтите, что вам никуда нельзя уходить. Это в интересах вашей собственной безопасности.

– Не уйду, – пообещал ювелир, – хотя в бары ходить я не люблю. Но закажу себе кофе.

Он поднялся и вышел из конференц-зала.

– Вы хорошо проводите допросы, – одобрительно сказал Миго, – из того, что мне перевела госпожа Туманова, я понял, что у погибшего были бриллианты, вернее, фотографии бриллиантов, которые он должен был кому-то продать. А ушедший ювелир должен был гарантировать качество этих камней. Все правильно?

– Да, – кивнул Дронго, – и они все прилетели сюда, чтобы спокойно договориться. Только ювелир Ваккер наверняка хороший, а вот психолог очень плохой. Он не понял, что, кроме них, о цели визита Северцова знали и другие пассажиры.

– Почему вы так считаете?

– У меня есть все основания так думать. Но сначала я должен переговорить с некоторыми из них.

– Успеете закончить сегодня допросы до пяти вечера? – взглянул на часы Клод Миго.

– Почему до пяти? – не понял Дронго.

– В пять часов «Принцесса Таити» уходит в океан, – пояснил полицейский. – Я думал, что если вы найдете убийцу, то я сумею вернуться сегодня домой и не отправлюсь с вами в это путешествие.

Дронго рассмеялся. Впервые за это утро. Ему понравилась провинциальная честность полицейского.

– Вы полагаете, что убийцу можно найти по заказу, – улыбаясь спросил он. – Все не так просто, как вам кажется. Боюсь, что мы столкнулись с очень умным и умелым противником.

– Это сам Ваккер, – вмешалась Туманова, – он не мог ничего не слышать.

– Если крепко спал, то, возможно, ничего не слышал, – возразил Дронго. – К тому же убийца сначала оглушил свою жертву, а затем мог нанести свои удары по уже бесчувственному телу.

– Нет, – возразил Миго, довольный тем, что могли понадобиться и его знания, – убитому закрыли рот. На щеке остались следы от лейкопластыря. Вы ведь тоже сразу обратили на это внимание. Очевидно, погибшего мучили, перед тем как его убить. И он был в сознании, но не мог кричать. Поэтому ювелир сказал правду – погибший не кричал.

– Я об этом помню, – согласился Дронго, – и поэтому все время возвращаюсь к этим двенадцати ударам. Некоторые были явно лишние, а некоторые были совсем не ударами. Поэтому мне кажется, что убийца просто использовал некий ритуал...

– Религиозное убийство? – не понял Миго.

– Нет-нет. Но убийца хотел заставить нас поверить совсем в другие мотивы.

Дверь открылась, и к ним вошел Феликс Павлович Ефимов. На нем был белый спортивный костюм и белые кроссовки. На его круглом лице не отражалось никаких эмоций. Возможно, он еще не знал о случившемся. Дронго вспомнил о его мягком рукопожатии и взглянул на руки вошедшего. Такой человек не смог бы нанести несколько проникающих ударов, но сумел бы сделать первые порезы.

– Мне сказали, что меня вызывают сюда для беседы, – несколько удивленно начал Ефимов, увидев сидевших Дронго, Туманову и Миго. – Не могу понять, почему меня позвали? Я как раз гулял по верхней палубе после завтрака.

– Вы еще ничего не знаете? – спросила Туманова.

– Конечно, ничего. Разве что-нибудь случилось? Мы причалили по расписанию, и все нормально. Все пассажиры побежали покупать сувениры. Говорят, что мы отойдем ровно в пять. Разве что-то не так?

– У нас несчастье, – сообщила Лилия Леонидовна, – убили Северцова.

Ефимов отшатнулся, словно его ударили по лицу. Закрыл рукой рот, испуганно заморгал. Затем осторожно спросил:

– Когда его убили? Как это случилось?

– Сегодня ночью в своей каюте, – безжалостно произнесла Туманова. – Его зарезали.

Феликс Павлович пошатнулся. Подошел и тяжело опустился на стул. Взглянул на Дронго.

– Да, – кивнул тот, – его убили. А это господин Миго из местной полиции.

– Как это убили? Моя каюта находится недалеко. Между нами только каюта, в которой остановился Борис Сигизмундович. Но я ничего не слышал. Как его могли убить? Кто его убил?

– Мы пока ничего не знаем. Именно поэтому и пригласили вас для беседы.

– Меня? Но я ничего не слышал. И ничего не знаю. Что вы говорите господину полицейскому? – встрепенулся он, услышав, как Туманова начала переводить.

– Он не говорит по-русски, Лилия Леонидовна переводит ему на французский язык содержание нашей беседы, – пояснил Дронго.

– Мне нечего вам рассказать, – быстро ответил Ефимов, – я ничего не слышал и ничего не знаю.

– Вы были знакомы раньше с погибшим?

– Нет.

– Вы с ним раньше никогда не встречались?

– Никогда.

– Зачем вы врете? – не выдержала Туманова. – Все знают, что вы были хорошими знакомыми. Зачем вам нужно сейчас так глупо себя вести?

– А вы уже выступаете в роли следователя или пока только переводчика? – желчно спросил Феликс Павлович. – Я никогда не знал Северцова и не имел с ним никаких дел.

– Он погиб, – напомнил Дронго, – его сегодня убили, и любые ваши слова будут восприниматься либо в качестве аргументов за вас либо против.

– При чем тут мои аргументы?

– Его убил кто-то из пассажиров, находившихся на корабле, – пояснил Дронго.

– Может, этот пассажир уже давно сошел на берег, – пожал плечами Ефимов.

– Чтобы спрятаться на Хуахине? – иронично осведомился Дронго. – Вам не кажется, что это не самое идеальное место для бегства?

– Не знаю. Я никогда не был убийцей и не могу представить себе логику его поведения.

– Конечно, не были. Вы были только компаньоном погибшего по его нелегальному бизнесу с драгоценными камнями. Верно?

Ефимов открыл рот, чтобы возразить. С ужасом услышал, как переводит вопрос Дронго на французский Туманова. И закрыл рот, так ничего и не ответив.

– Я жду вашего ответа, – терпеливо напомнил Дронго. – Итак, вы были с ним компаньонами по этому нелегальному бизнесу.

– Мне ничего не известно, – выкрикнул Ефимов, – я никаким нелегальным бизнесом не занимался и убитого не знал.

– Не кричите, – попросил его Дронго, – я вас хорошо слышу. Давайте сделаем иначе. Сейчас в соседнем баре находится Борис Сигизмундович Ваккер, прилетевший с вами из Москвы известный ювелир. Он должен был удостоверить качество камней, которые собирался предложить для покупки Игнат Никодимович Северцов неизвестному нам пока клиенту. Я думаю, что когда мы пригласим сюда Зигнитиса, узнаем и имя клиента. А пока мы точно знаем, что компаньоном Раздольского, а после его смерти и господина Северцова были именно вы, господин Ефимов.