Книга Пламенеющий Ангел, страница 48 – Терри Брукс

Нест протиснулась сквозь прореху в ограде кладбища, которая образовалась два года назад, но все еще не была заделана. Надгробья и памятники кладбища Риверсайд отделяли друг от друга дорожки, огибающие могучие ели. Дорожки были расчищены; Нест выбрала самую ровную и пошла туда, где начинались холмы. Скорость ветра возросла, и снежинки начали падать быстрее, образуя довольно плотный занавес на фоне серого неба. К четырем уже стемнеет, ведь зимой солнце садится совсем рано. Нест подняла воротник и ускорила шаг.

Дойдя до могил своих близких, она присела на корточки рядом с ними. Снег лежал на мраморе довольно плотным слоем, но вертикальные плиты надгробий оказались чистыми, и надписи были хорошо видны: Роберт Рузвельт Фримарк, Эвелин Опал Фримарк, Кейтлин Энн Фримарк. Бабушка с дедушкой и мать Нест спали вечным сном в этом тенистом местечке, выходящем на реку. Когда-то и она обретет здесь покой. Интересно, увидятся ли они тогда? Если да, то каково это?

— Довольно холодно, чтобы воздавать почести мертвым, — заметил кто-то у нее за спиной.

Не вставая, она обернулась через плечо и увидела Двух Медведей. Он стоял в нескольких шагах от нее, сложив могучие руки на широкой груди. Снег засыпал его черные косы и толстый армейский свитер. Под мышкой он держал спальник, заложив большой палец за лямку рюкзака. Одежды на нем было немного, но индеец не казался замерзшим.

— Ты разве не носишь пальто? — спросила она, чуть приподнявшись, но не вставая полностью.

Он пожал плечами.

— Только если по-настоящему замерзну. Что заставило тебя обратиться к духам предков, Гнездо Маленькой Птички? Ты скучаешь по умершим?

— По Ба и Старине Бобу. Все время о них думаю. Помню, какими хорошими они были и как мне было здорово с ними. Особенно скучаю в Рождество, ведь это семейный праздник. — Она склонила голову. — По матери я тоже скучаю, но по-другому. Я ведь не знала ее. Вот поэтому и скучаю.

Он сделал несколько шагов вперед.

— Вот так же и я скучаю по своему народу.

— Ты ведь еще не нашел их, верно?

Он покачал головой.

— Все не так плохо. Для того чтобы вызвать духи умерших, нужно как следует подготовиться. Приложить усилия. Рассеять настоящее и сделать шаг сквозь Пустоту в будущее. Это означает, что мы встречаемся на полпути между жизнью и смертью. — Он направил взгляд за реку.

Нест поднялась на ноги и отряхнула снег с коленей.

— Я воспользовалась твоим советом. Пыталась разговаривать с цыганским морфом. Ничего не вышло. Он не отозвался. Только смотрел на меня — когда вообще удосуживался смотреть. Я просидела с ним прошлой ночью несколько часов и ни словечка из него не выудила.

— Будь терпеливой. Он ведь всего лишь ребенок. И ему меньше месяца. Подумай, что пришлось ему увидеть, какой он воспринимает жизнь. На него охотятся с самого появления на свет.

— Но он спрашивал обо мне! — раздраженно выпалила Нест. — Он появился здесь, чтобы найти меня!

Два Медведя поерзал на месте.

— Возможно, следующий шаг потребует больше времени и усилий. Возможно, придется потрудиться.

— Но если бы он только сказал мне…

— А вдруг он говорит, а ты не слышишь?

Она уставилась на индейца.

— Что ты имеешь в виду? Он не говорит ничего! — Потом заморгала: до нее начало доходить. — Ох. Ты хочешь сказать, он пытается общаться каким-то другим способом…

Два Медведя улыбнулся.

— Я ведь только шаман, Гнездо Маленькой Птички, я не пророк. Я индеец-Синиссипи, без роду без племени, уставший от скитаний. Я даю тебе совет, который кажется мне мудрым, но не уверен, что тебе это поможет. Доверься собственным ощущениям. У тебя ведь есть твоя магия, правильно?

Она сжала губы.

— Ты же знаешь, что есть. Но моя магия — всего лишь игрушка, она заключается в Духе, который принадлежал моему отцу. Уж не хочешь ли ты сказать, будто я должна использовать ее?

Он покачал головой.

— Ты слишком быстро отказываешься от своих способностей и низко оцениваешь свою силу. Подумай-ка вот о чем. Тебе много раз удавалось выживать в минуты опасности. Ты многого добилась. И в результате стала сильнее, чем была. Не забывай об этом.

Улыбка тронула уголки ее губ.

— А разве недостаточно того, что я не забываю произносить твое имя: О'олиш Аманех? Я произношу его всякий раз, когда чувствую страх или одиночество. Оно для меня как талисман.

Бронзовое лицо индейца потеплело, взгляд смягчился, и он кивнул, довольный.

— Я чувствую, когда это происходит. Вот здесь, — он постучал по широкой груди. — Ты произносишь мое имя, и это дает мне силу.

— Ну, не знаю, насколько это тебе помогает, но, раз ты так говоришь, я рада. — Нест вздохнула, выпустив облачко пара. — Мне, похоже, пора. Темнеет.

Они постояли еще немного вдвоем, не говоря ни слова, возле могил ее близких, и хлопья снега падали им на головы и плечи. Темные стволы деревьев и бледные надгробные плиты заволакивала сплошная снежная пелена.

— Сегодня ночью выпадет много снега, — глубоким, рокочущим голосом произнес Два Медведя. Его темные глаза встретились с глазами Нест. — Может, наступило время подумать о путешествиях, которые были у тебя в жизни. Может, пора мысленно вернуться на дорога, по которым прошел.

Она не стала допытываться, почему он это говорит. Не была уверена, что хочет знать. Да и не особенно верила в возможность получить ответ.

— До свидания, Гнездо Маленькой Птички, — сказал он, отворачиваясь. — Поспеши домой.

— До свидания, О'олиш Аманех, — отвечала Нест. — Увидимся!

Он не стал ничего говорить. Просто шагнул в клубящийся снежный вихрь и исчез.

Стоя в укрытии из толстых ветвей кипариса, Финдо Гаск видел, как Нест Фримарк беседовала с огромным индейцем. Он наблюдал за ними сквозь снежную завесу, пока Нест не двинулась к выходу из парка, а потом повернулся к сгоравшей от нетерпения Пенни Дредфул.

— Давай догоним ее и схватим, — возбужденно предложила Пенни.

Финдо Гаск подумал немного, потом помотал головой.

— Не думаю, что стоит это делать. Не сейчас.

Пенни посмотрела на него так, будто он прибыл с Марса. Ее огненно-красные волосы вихрем развевались на ветру.

— Дедуля, в чем дело, ты что, тормозишь? После того разговора тебе разве не хочется сделать ей бо-бо?

Он плотоядно улыбнулся.

— Я хочу сделать ей бо-бо так сильно, чтобы она никогда уже не оправилась. Но прямой путь — не всегда самый лучший.

Пенни состроила гримаску.

— Я уже сыта по горло пританцовыванием вокруг Мисс Олимпийская Задница, ясно тебе? Не вижу смысла во всех этих играх ума, которые ты так обожаешь. Если хочешь играть в игры, почему бы не включить туда расчленение тел? Это будет такое бо-бо, которого никто не забудет!