Онлайн книга «Иностранка»
|
– Дверь запри как следует. – Бесполезно. У него есть ключ. Еще, думаю, не легче… – Он тебе хоть помогает материально? – Более или менее. Он вообще-то добрый. Всякое барахло покупает. Особенно для Левки. Испанцы, видно, к маленьким неравнодушны. – И еще – к блондинкам. – Уж это точно! Рафа в этом смысле – настоящий пионер! – Не понял? – Вроде Павлика Морозова. Всегда готов! Одна мечта: поддать – и в койку! Я иногда думаю, не худо бы его к турбине присоединить! Чтобы энергия такая зря не пропадала… А в смысле денег он не жадный. Кино, театры, рестораны – это запросто. Однако на хозяйство сотню дать – жалеет. Или, скорее всего, не догадывается. А мне ведь надо за квартиру платить… Маруся переоделась, заслонившись кухонной дверью. – Хочешь кофе? – Нет, спасибо… Чем он вообще занимается? – спрашиваю. – Понятия не имею. – Ну, а все-таки? – Что-то продает. А может, что-то покупает. Вроде бы, учился где-то месяц или два… Короче, не Спиноза. Спрашивает, например, меня: "Откуда ты приехала?" – "Из Ленинграда". – "А, говорит, знаю, это в Польше…" Как-то раз вижу, газету читает. Я даже удивилась – грамотный, и на том спасибо… Маруся налила себе кофе и продолжала: – Их здесь целый клан: мамаша, братья, сестры. И все более-менее солидные люди, кроме Рафы. У его маман четыре дома в Бруклине. У одного брата – кар-сервис. У другого – прачечная. А Рафка, в общем-то, не деловой. И деньги его мало беспокоят. Ему лишь бы штаны пореже надевать… – Ну, хорошо, – говорю, – а все-таки, что будет дальше? – В смысле? – Каковы перспективы на будущее? Он хочет на тебе жениться? – Я тебе уже сказала, чего он хочет. Больше ничего. Все остальное – так, издержки производства. – Значит, никаких гарантий? – Какие могут быть гарантии? И что тут говорить о будущем? Это в Союзе только и разговоров, что о будущем. А здесь – живешь и ладно… – Надо же о Левушке подумать. – Надо. И о себе подумать надо. А замуж выходить совсем не обязательно. Я дважды замужем была, и что хорошего?.. И вот что я тебе скажу. Когда-то мне случалось ездить на гастроли. Жила я там в гостиницах с командированными. Платили им два сорок. Это в сутки. На эти жалкие гроши они должны были существовать. А именно: три раза в день питаться. Плюс сигареты, транспорт, мелкие расходы. Плюс непременно вылить. Да еще и отложить чего-то женам на подарки. Да еще и бабу трахнуть по возможности. И все это на два, пардон, рубля сорок копеек… – К чему ты это говоришь? – С тех пор я всех этих командированных упорно ненавижу. Вернее, дико презираю. Маруся зло прищурилась: – Ты посмотри вокруг. Я говорю о наших эмигрантах. Они же все – командированные. У каждого в руке – два сорок. Тогда уж лучше Рафаэль с его, что называется, любовью… Я спросил: – И у меня в руке – два сорок? – Допустим, у тебя – четыре восемьдесят… Кстати, я тебе должна за сигареты… Но у большинства – два сорок… Есть тут один из Черновиц, владелец гаража. Жена по медицинской части. Вместе зарабатывают тысяч шестьдесят. Ты знаешь, как он развлекается по вечерам? Залезет в черный "олдсмобиль" и слушает кассеты Томки Миансаровой. И это – каждый вечер. Я тебе клянусь. Жена на лавочке читает "Панораму" от и до, а Феликс слушает кассеты. Разве это жизнь? Уж лучше полоумный Рафа, чем отечественное быдло. – Владелец гаража свою жену, я думаю, не избивает. – Естественно. Не хочет прикасаться лишний раз… Переодевшись и накрасившись, Маруся явно осмелела. Хотя синяк под слоем грима и косметики заметно выделялся. Да и царапина над бровью производила удручающее впечатление. А вот разбитую губу ей удалось закрасить фиолетовой помадой… Тут снизу позвонили. Маруся надавила розовую кнопку. Сказала: – Возвращение Фантомаса… Затем добавила спокойно: – Вдруг он к тебе полезет драться? Если что, ты дай ему как следует. – Ого, – говорю, – вот это интересно! Я-то здесь при чем? Он что, вообще здоровый? – Как горилла. Видишь эту лампу? Я увидел лампочку, свисающую на перекручен– ном шнуре. – Ну? ~ Он ее вечно задевает, – сказала Муся. – Подумаешь, – говорю, – я тоже задеваю. – Ты головой, а он плечом… Тут снова позвонили. Теперь уже звонок раздался с лестничной площадки. Одновременно повернулся ключ в замке. Затем в образовавшуюся щель протиснулась громоздкая и странная фигура. Это был мужчина лет пятидесяти в коричневой футболке с надписью "Хелло!" и узких гимнастических штанах. На голове его белела марлевая повязка. Правая рука лежала в гипсе. Ногу он волочил, как старое ружье. Я с некоторым облегчением вздохнул. Мужчина явно выглядел не хищником, а жертвой. На лице его застыло выражение страха, горечи и укоризны. В комнате запахло йодом. – Полюбуйся-ка на это чучело, – сказала Муся. Увидев меня, Рафа несколько приободрился и заговорил: – Она меня избила, сэр! За что?.. Сначала она била меня вешалкой. Но вешалка сломалась. Потом она стала бить меня зонтиком. Но и зонтик тоже сломался. После этого она схватила теннисную ракетку. Но и ракетка через какое-то время сломалась. Тогда она укусила меня. Причем моими собственными зубами. Зубами, которые она вставила на мои деньги. Разве это справедливо?.. Рафа скорбно продолжал: – Я обратился в госпиталь, пошел к хирургу. Хирург решил, что я был в лапах террористов. Я ответил: "Доктор! Террористы не кусаются! Я был у русской женщины…" – Заладил, – сказала Муся. Рафа продолжал: – Я ее люблю. Я дарю ей цветы. Я говорю ей комплименты. Вожу ее по ресторанам. И что же я слышу в ответ? Она говорит, что я паршивый старый негритос. Она требует денег. Она… Мне больно это говорить, но я скажу. Сегодня она плюнула на моего тигренка… Я приподнял брови. – На моего веселого парнишку… Я не понял. – Короче, она плюнула на мой восставший член. Не знаю, может быть, в России это принято? Но мне стало обидно… Я спросил у Муси: – Что же все-таки произошло? – Да ничего особенного. Мне понадобились деньги, за квартиру уплатить. А он говорит – нету. Тебе, говорит, вечно нужны деньги. А я говорю, ты ничтожество. Я десять лет была женой великого артиста, русского Синатры. Ты ему ботинки чистить недостоин. Ты, говорю, паршивый черномазый сифилитик. А он говорит – я тебя люблю. Смотри, как я тебя люблю. И вдруг, ты понимаешь, стаскивает брюки. А я говорю – плевать мне на твое сокровище. И плюнула ему на это дело. А он мне говорит – ты сука. А я беру пластмассовую вешалку… И в результате, происходит драка… |