Онлайн книга «Омен. Знамение»
|
Дженнингс уставился на темную пещеру позади них, и Бугенгаген перехватил его взгляд. – Здесь находится весь город. Тридцать пять километров с севера на юг. Большая часть пока проходима. Там, наверху, идут раскопки, и от этого случаются обвалы. Когда они сюда докопаются, здесь останутся одни обломки. Но это так похоже на человека, считающего, что все видимое должно быть на поверхности. Торн и Дженнингс стояли молча, пытаясь понять все увиденное и услышанное здесь. – А тот маленький священник? – спросил Бугенгаген. – Он уже умер? Торн повернулся к нему, с ужасом вспомнив о Тассоне. – Да, – ответил он. – Тогда садитесь, мистер Торн. Нам лучше сразу приступить к делу. Торн не шевелился, старик перевел взгляд на Дженнингса. – Вы извините нас. Но это должен знать только мистер Торн. – В этом деле мы с ним ВМЕСТЕ, – ответил Дженнингс. – Боюсь, что нет. – Это я привез его сюда. – Я уверен, что он благодарен вам за это. – Торн… – Делай, как он говорит, – отрезал Торн. Мышцы на лице Дженнингса напряглись от обиды. – И где же, черт побери, мне его ждать? – Возьмите одну лампу, – сказал Бугенгаген. Дженнингсу пришлось повиноваться. Бросив злобный взгляд на Торна, он взял с полки лампу и направился в темноту. Последовала неловкая пауза. Старик поднялся из-за стола и подождал, пока стихнут удаляющиеся шаги Дженнингса. – Вы доверяете ему? – спросил Бугенгаген. – Да. – Не доверяйте никому. Он повернулся и стал рыться в шкафу, вырубленном в скале, потом достал оттуда матерчатый сверток. – А должен ли я доверять вам? – спросил Торн. Старик вернулся к столу и развернул сверток. Там лежало семь стилетов, холодно блеснувших на свету. Они были очень узкими, рукоятки были вырезаны из слоновой кости, каждая из них являла собой фигуру распятого Христа. – Доверяйте вот им, – сказал он. – Только они могут спасти вас. В пещерах стояла гробовая тишина. Дженнингс, пригнувшись, пробирался вперед. Прямо над ним нависал неровный скалистый потолок. Дженнингс со страхом вглядывался в пространство, освещенное лампой, которую он нес в руках. Он видел стены зданий, заключенные в камни, замурованные в скалы скелеты, казалось, они вот-вот выступят из сточных каменных канав, которые когда-то окаймляли древнюю улицу. Дженнингс брел дальше, и коридор впереди начал сужаться… Огни в квадратном зале уже померкли, Торн с ужасом глядел на стол. Семь стилетов были разложены в форме креста. – Это надо сделать на священной земле, – шептал старик. – На церковной земле. А его кровью надо оросить божий алтарь. Слова отчетливо слышались в тишине, но старик внимательно наблюдал за Торном, чтобы убедиться, правильно ли тот его понимает. – Каждый нож нужно вонзать по рукоять. До ног Христа на каждой ручке ножа… и так, чтобы они составили фигуру креста. – Первый кинжал – самый важный. Он отнимает физическую жизнь и образует центр креста. Следующие ножи отнимают духовную жизнь, и втыкать их надо в таком порядке… Он замолчал и опять взглянул на Торна. – Вы должны быть безжалостны, – объяснил он. – Это не сын человека. Торн попытался заговорить. Когда голос вернулся к нему, он был каким-то чужим, грубым и срывался, выдавая состояние Джереми. – А вдруг вы ошибаетесь? – спросил он. – А вдруг он не… – Ошибки быть не может. – Должно быть какое-то доказательство… – У него есть родимое пятно. Три шестерки. У Торна перехватило дыхание. – Нет, – прошептал он. – Так сказано в Библии, этим знаком отмечены все апостолы Сатаны. – Но у него нет знака. – Псалом Двенадцатый, стих шестой. «Имеющий разум число сосчитает Презренного Зверя, несущего смерть. Число с человеком всегда совпадает. Шесть сотен оно, шесть десятков и шесть». – Я говорю вам, у него нет этого знака. – Знак ДОЛЖЕН быть. – Я КУПАЛ его. Я знаю каждый сантиметр его кожи. – Его не видно на теле. Вы найдете знак под волосами. Ведь мальчик родился с пышными волосами, не так ли? Торн вспомнил тот момент, когда впервые увидел ребенка. Он вспомнил свое удивление при виде густых и длинных волос. – Сбрейте волосы, – посоветовал Бугенгаген. – И вы увидите под ними этот знак. Торн закрыл глаза и уронил голову на руки. – С самого начала вы должны исключить малейшее колебание. Вы сомневаетесь в моих словах? – Я не знаю, – вздохнув, ответил Торн. Старик откинулся назад и посмотрел на него. – Неродившийся ребенок был убит, как предсказано. Ваша жена погибла. – Это ребенок ! – Вам нужны еще доказательства? – Да. – Тогда ждите их, – сказал Бугенгаген. – Но знайте, что вам необходима вера. Иначе вы не справитесь. Если вы будете сомневаться, они одолеют вас. – Они? – Вы говорили, что в доме есть еще женщина. Служанка, которая ухаживает за ребенком. – Миссис Бэйлок… Старик кивнул, будто вспомнив что-то. – Ее настоящее имя Баалок. Это регент дьявола. Она костьми ляжет, чтобы не дать вам свершить необходимое. Они замолчали. В пещере послышались шаги. Из темноты медленно появился Дженнингс, на лице у него было написано крайнее удивление. – …Тысячи скелетов… – прошептал он. – Семь тысяч, – уточнил Бугенгаген. – Что здесь случилось? – Меггидо – место Армагеддона. Конец света. Дженнингс шагнул вперед, его до сих пор трясло от увиденного. – Вы хотите сказать… Армагеддон уже был? – О да, – ответил старик. – И будет еще много раз. С этими словами он передал сверток с ножами Торну. Торн попытался отказаться, но Бугенгаген буквально всучил ему пакет. Глаза их встретились. – Я жил очень долго, – сказал Бугенгаген срывающимся голосом. – И я молюсь, чтобы жизнь моя не оказалась напрасной. Торн последовал вслед за Дженнингсом в темноту, туда, откуда они пришли. Он лишь раз оглянулся, но комната уже исчезла. Огней не было видно, и все растаяло в темноте. По Иерусалиму они шли молча. Торн крепко сжимал в руке сверток. Настроение у него было подавленное, он шел, как автомат, не обращая ни на что внимания, глядя прямо перед собой. Дженнингс задал ему несколько вопросов, но Торн не ответил. Они вошли в узкий переулок, где шло строительство, и фотограф подошел к Торну вплотную, пытаясь перекричать шум работающих кранов. |