Книга Моя любимая стерва, страница 49 – Татьяна Полякова

Я посмотрела в направлении его пальца и нахмурилась, потому что в первое мгновение ничего не заметила и, лишь присмотревшись, увидела ниже по склону завалившуюся на бок машину. Цветом и формой она подозрительно напоминала «БМВ», на котором совсем недавно раскатывали компаньоны.

Не сговариваясь, мы спустились, что было нелегким делом, я без конца спотыкалась о торчащие из земли корни и даже умудрилась наступить Ромео на хвост, но, несмотря на это, «БМВ» мы достигли в рекордно короткие сроки. Левая передняя дверь была распахнута настежь, я опасливо заглянула в кабину и с облегчением вздохнула: она была пуста.

— Его тут нет, — вроде бы удивился Гриша, осмотрев машину и прилегающую к ней территорию.

— Как машина могла сюда попасть? — начала я рассуждать вслух. — Она километрах в двух от того места, где вы ее обычно оставляли, и с какой стати ей было скатываться вниз?

— Откуда мне знать? — вроде бы разозлился Гриша.

— Что будем делать? — не отставала я. — Сообщим в милицию?

— Много толку от твоей милиции, надо Славку искать.

Идея стоящая, только вот как ее осуществить? Может, Гриша знает, а вот я нет. Мы выбрались к дороге и зашагали по ней с удвоенным рвением. Гриша молчал, хмурился и даже кусал губы. Через несколько минут, добравшись до места, где должна была стоять машина, мы начали подниматься по тропинке на вершину горы и вскоре достигли почти ровной площадки. Отсюда хорошо просматривалось шоссе, склон горы и даже вилла.

— Это здесь? — спросила я и огляделась.

— Здесь, — неохотно ответил Гриша, в нем ощущалась нервозность и даже, по-моему, страх. Глядя на него, я вдруг тоже начала бояться и еще раз огляделась, на сей раз с подозрением.

Рассматривать было особенно нечего. Нагромождение камней, за ними тщательно расчищенное пространство, как видно, здесь и лежали наблюдатели, а в нескольких шагах небольшая пещера, тоже заваленная осколками камней, сползающими со склона. Ромео, глядя в ту сторону, начал мелко дрожать, а потом вдруг зарычал. Шерсть на нем встала дыбом, и он даже попятился.

— Ты чего? — еще больше испугалась я, а Григорий насторожился, приглядываясь к собаке.

Ромео, жалобно поскуливая, принялся разгребать камни и ухватил что-то зубами. Я не сразу поняла, что это, протянула руку и высвободила из пасти собаки тонкий ремешок.

— Что за дрянь ты нашел? — рассердилась я, а Гриша вдруг побледнел и заявил:

— Ремешок от бинокля. — И добавил испуганно: У Славки был бинокль.

Рухнув на колени, мы стали помогать Ромео, Гриша выругался, потом сказал: «О господи», а я, заглянув через его плечо, завизжала: из камней торчала ладонь. Человеческая. Рукав джинсовой рубашки и часы на запястье.

— Славка! — выпалил Гриша и откатился в сторону. Я завизжала громче и, не помня себя, побежала по дороге, нелепо размахивая руками. Ромео бросился за мной и тоже визжал. Гриша догнал меня, чуть не сбив с ног своим весом. — Не ори, — сказал он грозно, и я мгновенно заткнулась. Похватала ртом воздух и выпалила:

— Как не орать, когда он там…

— Вот именно. Надо закопать эту руку, — мрачно шепнул он.

— Зачем? То есть я ничего закапывать не буду, хоть убей. И нам надо в милицию. Ведь он… мертвый?

— Конечно, чего б ему в камнях лежать? Жди здесь, я сейчас.

Я переминалась с ноги на ногу, поскуливала и смотрела на море, изо всех сил стараясь ни о чем не думать. Гриша вернулся очень быстро, схватил меня за руку и торопливо зашагал, увлекая за собой. Глаза его были совершенно безумными, а лоб покрывала испарина.

Несколько километров мы преодолели в рекордное время, даже Ромео несся с небывалой для него скоростью.

— Надо позвать людей на помощь, — пролепетала я, ходьба немного привела меня в чувство, и я начала соображать.

— Спятила совсем? — зловеще зашептал Гриша. — Молчать надо, и про машину, и про Славку. Пропал и пропал, мы знать ничего не знаем.

— Как это? — ахнула я.

— А вот так. Что мы ментам скажем? Как объясним, что здесь делали?

— На горе?

— Нет. В этом поселке.

— А что мы здесь делали? — додумалась спросить я.

— Отстань. Молчи и никуда не суйся.

Тут стало совершенно ясно: как ни была я напугана, а Гриша испугался еще больше, толку от него сейчас не добьешься, и инициативу надо брать в свои руки, иначе… черт знает что еще может произойти.

До самого дома я молчала, но, как только мы оказались на веранде и Гриша залпом выпил подряд три стакана воды, я, глядя в его глаза, сурово заявила:

— Немедленно объясни, что происходит?

— А то непонятно? — вновь разозлился он. — Этот гад выследил Славку и укокошил.

— Какой гад?

— Трофим.

Я осела на стул и до неприличия широко открыла рот.

— Сережа?

— Конечно, Сережа. Кто ж еще?

— Сережа убийца? — Поверить в такое было невозможно. Это что же выходит: я помогла сбежать из тюрьмы человеку, который тут же убил другого человека, так подло обманув мое доверие? — Не может быть, — твердо заявила я.

— Ты что, труп не видела?

— Нет. То есть да. То есть я видела руку… мамочки… да с чего ты взял, что его убил Сережа?

— С того, что больше некому. Он, точно он. Выследил Славку и убил. Вот гад, а…

— Подожди, успокойся, выпей еще воды и расскажи по порядку. Иначе я сию минуту заору «караул!» и соберу весь поселок.

Гриша посмотрел с сомнением, как видно прикидывая, смогу ли я действительно заорать, кивнул, решив, что смогу, и правильно сделал, потому что в ту минуту я была способна на что угодно. Он сел за стол, потер ладонями лицо и уставился на меня, а открыв рот, уже не мог остановиться: люди в сильнейшем волнении либо замыкаются в себе, так что из них слова не вытянешь, либо болтают как заведенные. Гриша относился ко второму типу.