Книга Блондинка? Брюнетка? Рыжая!, страница 23 – Ким Лоренс

— Боюсь, что мне об этом ничего не известно.

— У меня складывается ощущение, что вы не готовы к нашему разговору, — неуверенно произнес мистер Хейер.

— Я теряюсь в догадках.

— Мистер Романелли показал мне ваше порт-фолио.

— Мое портфолио?

— Вообще-то мы стараемся не иметь дело с протеже богатых и знаменитых персон, но ваш муж…

— Мой муж не оставил вам другого выбора? — с грустной улыбкой предположила Эрин.

— Скажу вам, он был весьма настойчив, — аккуратно уточнил мистер Хейер.

— Да уж, мой муж имеет привычку вести все переговоры в ультимативном ключе.

— Вам очень повезло, если он и впредь будет выступать в качестве вашего агента, потому что, внимательно ознакомившись с вашими фотографиями, я заинтересовался ими. Я бы очень хотел предложить вам сотрудничество…

Через два часа пришел Франческо. Это время Эрин потратила на составление всевозможных версий последних событий. Питер Хейер задал ей тяжелую загадку.

— Они уже сказали, что выписывают тебя? — возбужденно начал Франческо.

— Наконец-то! — облегченно выдохнула Эрин. — А у меня был сегодня один весьма загадочный посетитель.

— Какой такой посетитель?

— Не притворяйся, Франческо, ты сам отлично знаешь! Питер Хейер.

— О! Приходил сам мистер Хейер? Очень эмоциональный господин, тебе так не показалось?

— Именно так, дорогой. Его эмоциональность передалась и мне. Он сказал, что у меня появился влиятельный агент, который без моего согласия продвигает мои работы, показывая мое портфолио владельцам галерей. Эта информация меня озадачила. Ты не мог бы мне объяснить, что происходит?

— Я был в твоей фотолаборатории…

— Ты был в моей фотолаборатории?! — возмутилась Эрин.

— Не кричи на меня, Эрин! Ты сама просила меня привезти твои вещи. Я отобрал несколько работ, которые произвели на меня особенное впечатление, и составил из них то самое портфолио, которое и показал Питеру Хейеру.

— Почему ты решил, что эти работы достойны быть выставленными? Сама я отнюдь не высокого мнения о своих художественных способностях. Конечно, я люблю фотографировать, но для меня это не более чем хобби, за которое мне иногда еще и платят.

— У мистера Хейера отличная репутация в художественных кругах и тонкий вкус. И он считает, будто некоторые из твоих работ настолько хороши, что их необходимо включить в готовящуюся выставку, главная идея которой — открытие новых талантов.

— А сам ты что по этому поводу думаешь, Франческо? — взволнованно поинтересовалась Эрин.

— Я думаю, все твои работы необходимо выставить, любимая. Только, боюсь, это невозможно. Тебе самой стоит поучаствовать в отборе фотографий для выставки.

— Боже! Франческо, я и мечтать об этом не могла! Но меня смущает, что ты буквально навязал меня ему.

— Это неправда, Эрин. Я не навязывал, я всего лишь принес твои работы и продемонстрировал их. Это было трудно, потому что галерея Хейера славится своим непредвзятым отношением к художникам, и в нее очень сложно попасть. Но Питер оценил твои работы вовсе не потому, что я их продвигал. Он — настоящий профессионал. А ты не должна стыдиться моего участия. Дело художника — создавать произведения искусства, дело бизнесмена — искать достойный рынок сбыта. Каждый из нас неплохо справляется со своим делом, и этим следует гордиться. Любимая, я тебя убедил?

— Да, Франческо, — кивнула Эрин.

— Как твой агент я имею право рассчитывать на десять процентов выручки с продаж, поэтому я лично заинтересован в твоем коммерческом успехе.

Она рассмеялась.

— Дорогой, ты и правда веришь, что кто-то позарится на мои фотографии?

— Ты зря столь скептически настроена. У твоего мужа отменное деловое чутье, и если он делает ставки на твои работы, поверь мне, это не просто так. И кстати, я разговаривал этим утром с твоим лечащим врачом…

— Неужели что-то не так? — встревожилась Эрин.

— Совсем наоборот, девочка, все идет отлично. Доктор Росс очень тобой доволен. Я спрашивал его мнение насчет предстоящего перелета в Италию. Он уверен, лететь можно уже завтра. Ты рада, милая?

— Так скоро? — произнесла она с некоторым разочарованием. — По правде сказать, я этого не ожидала.

— Так надо, дорогая. Я боюсь оставлять тебя с твоей матерью. Тебе нужен покой, который она обеспечить не в состоянии.

— Мне не нужен ничей присмотр, в том числе и ее.

— Я не согласен. Рядом с тобой всегда кто-то должен находиться. Не забывай, что, если бы у тебя не закружилась голова, ты бы не упала с лестницы. Поэтому по возвращении домой я намерен нанять сиделку, которая бы помогала тебе во время беременности и после рождения малыша.

— Ты хочешь, чтобы она нянчила ребенка вместо меня? — недоумевала Эрин.

— У нас очередная проблема, Эрин? Почему тебе это кажется неприемлемым?

— Мне не нужна нянечка, Франческо. Я не желаю, чтобы кто-то следил за мной в моем собственном доме.

— Но в сложившихся обстоятельствах, дорогая…

— О каких обстоятельствах ты говоришь?

— Ты очень нервная, Эрин, это не на пользу ребенку. Я хочу, чтобы сейчас ты успокоилась и все тщательно обдумала.

— Я не собираюсь ничего обдумывать! — закричала она. — Я нормальная беременная женщина с обычной гормональной нестабильностью, и я выхожу из себя, только когда меня стараются из себя вывести! И мне не нужен специалист по надзору за беременными истеричками! Ты меня понял, Франческо?

— Ты, как всегда, все неверно поняла. Я собираюсь нанять человека, помощь которого позволила бы тебе высвободить время для твоих личных интересов.

— Я сама хочу ухаживать за своим ребенком, Франческо, — уверенно произнесла Эрин.

— Однажды ты изменишь свое мнение, — парировал он.

— Даже если и так! Пусть я изменю свое мнение, но сделаю это не под твоим давлением, от которого я так устала.

— Я очень терпелив.

— Вот и отлично.

Побранившись вволю, они посидели некоторое время молча, глядя друг на друга.

— Моим родителям не терпится познакомиться с тобой. Они уже вернулись в Италию, — нежно произнес Франческо.

— Как себя чувствует твоя мама? — поинтересовалась Эрин.

— Часто приходит на могилу Райфа. Ей тяжелее, чем кому бы то ни было из нас, — признался он.

— Цветы, которые она мне прислала, очень красивые. Я поблагодарила ее по телефону, милый. У нас состоялся довольно приятный разговор.

— Она обрадовалась новости о моем будущем отцовстве. Но, боюсь, для нее все, что касается меня, весьма тяжело, — задумчиво произнес Франческо.