Онлайн книга «В плену страсти»
Как можно будет работать вместе, когда роман себя исчерпает и они разойдутся в разные стороны? А это непременно произойдет: ни одно из прежних увлечений не подчиняло Герберта себе настолько, чтобы затягивать интрижку на долгий срок. Хотя следовало признать, что Бетани была совершенно не похожа на женщин, с которыми он встречался прежде… И Герберт заставил себя ответить рассудительно и здраво. — Верно. Лучше обо всем позабыть. — Он изобразил благожелательную улыбку. — Знаешь, а дам-ка я тебе назавтра отгул! Ты отдохнешь, развеешься, а во вторник вернешься в офис и все уладится само собой. Совершив над собою титаническое усилие, Бетани помахала ему рукой на прощание, улыбаясь радостно и безмятежно. А затем вошла в дом и разрыдалась в голос. Так что Джилл, покинув свой сторожевой пост у окна, поспешила ей на помощь. — Он уехал! — торжественно объявила она. — Эта серебристая машина ка-ак взревет, да как сорвется с места — удивительно, что покрышки остались целы! Так чего ты плачешь? — Потому что… потому что… Ох, Джилл! И Бетани снова безутешно зарыдала. Джилл встревоженно посмотрела на подругу, вручила ей смятый носовой платок и потребовала: — Рассказывай все как есть! Бетани вытерла глаза. — Оказалось, что он весь из себя титулованный да высокопоставленный. И семье его принадлежит роскошнейшая усадьба… — Да, вижу, что для слез есть причина, — саркастически заметила Джилл. — Не повезло бедняге в жизни! — Да дело не в этом! — всхлипнула молодая женщина. — Тогда в чем же? — Джилл внезапно посерьезнела. — Что с тобой приключилось? Как поживает одержимая любовью девица? Надеюсь, она поверила, что вы без ума друг от друга? — О да, — кивнула Бетани. — Вот только притворство наше зашло дальше, чем я ожидала, и… — Нет, Бетани, только не это! — охнула подруга. — Да, Джилл! Я провела с ним ночь — это было потрясающе! И вот теперь я не знаю, что делать. — Бетани зарыдала с новой силой. — А по дороге домой я все испортила. — Это еще как? — Выставила себя мелочной, вздорной, завистливой ревнивицей, — пояснила она. — Упрекнула его в снобизме, а ведь человека более широких взглядов, чем Герберт, на всем свете не сыщешь! — Ну не тревожься ты! Скажешь ему все это завтра. — Назавтра он дал мне отгул. — Значит, во вторник. — Но он говорит: нам следует вернуться к тому, что было… — Тем лучше, — отмахнулась Джилл. — А ты сделай вид, будто тебе плевать! — Но я не хочу играть в такие игры с Гербертом… Я ненавижу притворство! — Это не называется притворством, милая Бетани. Это выживание. Ты же знаешь: если чувства женщины затронуты слишком глубоко, мужчин это отпугивает. Так удиви его: он ждет истерик и упреков, а ты веди себя как обычно! — Как обычно? — Бетани слабо улыбнулась. — Я уж и забыла, что это значит. Однако она понимала: стрелки часов в обратную сторону не крутятся. И к прошлому возврата нет. Для начала она ни за что не наденет привычные бесформенные брюки и свитера. Герберт пробудил в ней не только чувственную страсть, но и нечто большее. Бетани в кои-то веки почувствовала себя женщиной — настоящей женщиной! — и насильственно подавлять эту сторону своей натуры больше не собиралась. — Джилл, — подняла она глаза на подругу, — раз уж у меня завтра выходной… — Хочешь отправиться за покупками, да? — Но как ты догадалась? — удивленно заморгала Бетани. — Женская интуиция, — подмигнула Джилл. — С удовольствием составлю тебе компанию. Когда Бетани явилась в офис во вторник утром, Герберт уже сидел за рабочим столом. Вчерашний день показался ему бесконечным: он так и просидел до вечера, отрешенно глядел в пространство, а на столе росла кипа бумаг, конвертов, папок, которые требовали самого пристального внимания. Требовали, но так и не дождались. И в довершение удовольствия он всю ночь не сомкнул глаз. Негромко щелкнул замок. Герберт поднял глаза от документов, собираясь произнести «доброе утро» самым что ни на есть равнодушным тоном, да так и замер открыв рот. На Бетани была алая юбка, едва доходившая до середины бедра, облегающий черный свитерок и черные замшевые туфли. Вызывающе алели наманикюренные ноготки. Волосы свободно рассыпались по плечам. Впечатление дополнял умело наложенный макияж. Макияж?! Да она же никогда на работу не красилась! Бетани просто излучала бодрость и энергию. И выглядела она… просто потрясающе! — Ну и что за игру ты затеяла? — хрипло осведомился он. — Доброе утро и вам, Герберт! У меня все прекрасно, спасибо, а у вас? На его виске запульсировала жилка. — Бетани! — взмолился он. — Да, Герберт? Хотите кофе? Сейчас пойду заварю. Да и сама выпью заодно с вами. Босс глухо застонал, провожая секретаршу взглядом. Неужто она пытается отомстить ему за то, как он повел себя с ней воскресным вечером? По правде говоря, она тоже поступила с ним не лучшим образом. Или нет? Не прошло и десяти минут, как Бетани возвратилась с двумя пластиковыми стаканчиками, над которыми поднимался ароматный пар. Герберт мрачно нахмурился. — Неужели во всем распроклятом здании не нашлось ни единой фарфоровой чашки? — Прежде вы не жаловались. — Бетани грациозно опустилась на стул и принялась потягивать обжигающе горячий напиток. В глазах ее плясали озорные искорки. — Допустим. Герберт раздраженно отставил стаканчик туда же, где сиротливо лежал список неотложных дел. Все утро — неслыханное дело! — одному из директоров компании не удавалось сосредоточиться на работе. А теперь он глаз оторвать не мог от изящных женских лодыжек… Перед самым перерывом на ланч Бетани подняла глаза от бумаг. — Что-то не так, мистер Хендерсон? — С чего ты взяла? — Потому что с момента моего появления в офисе вы к работе не приступали. — А ты подумай над этим хорошенько, — вкрадчиво проговорил Герберт. — А потом спроси себя почему? — В толк не возьму, о чем вы? — В самом деле? — Герберт вскочил, задев увесистую папку. — Так я расскажу тебе, кто несет ответственность за то, что я не в силах сосредоточиться на работе. Ты, и только ты! — Я? — негодующе отозвалась Бетани. — Надо же, как вырядилась для офиса! Герберт жадно пожирал глазами ее высокую грудь. — А что не так с моим нарядом? — Все не так! — воскликнул он, помимо воли любуясь стройной талией и плавным изгибом бедер. Тут Герберт вспомнил, чем они занимались в воскресенье примерно в это же время, и едва устоял на ногах: страсть, желание и досада слились воедино и нанесли сокрушающий удар по его мнимому спокойствию. — Все так! — рявкнул он, поразмыслив. |