Книга Призраки в Сети, страница 81 – Чарльз де Линт

Боджо делает шаг вперед:

— Но не можете же вы нас…

— То место, которое мы ищем, уже близко, — перебивает Роберт. — Ты должен найти его.

Он вынимает нож из гитары, бросает его на пол и лезет в дыру, в которой исчезли ищейки.

— Роберт! — окликает его Боджо.

Музыкант останавливается на пороге и оглядывается.

— Вы не понимаете, — говорит он. — Это был мой главный козырь — чтобы они застали меня не когда я один, а когда они угрожали бы тем, кто со мной. Если я не остановлю этих троих, я больше не смогу использовать этот козырь.

— Но…

Роберт качает головой:

— Они ведь не врали. Они очень давно за мной охотятся, а теперь им пришлось с позором бежать. Они этого никогда не забудут и не простят. Дать им хотя бы полшанса — и они соберут против нас целое войско. И должен вам сказать, вы им тоже понадобитесь, ведь вы всё видели.

И он пропадает.

Наступает тишина.

Бывали ли у вас такие моменты, когда вы просто знаете, что произойдет в следующую секунду? Я знаю, что сейчас все заговорят разом. Мы разделимся на группы: кто-то сочтет, что мы должны идти за Робертом, кто-то — что надо продолжать следовать выбранным маршрутом. Я чувствую, что вот-вот начнется, и пытаюсь заранее решить, что делать, когда послышится стук в дверь магазина.

Мы всё еще очень медленно реагируем, время течет патокой. Наконец Джорди говорит:

— Пойду посмотрю, кто это.

Я киваю. Когда он начинает подниматься по лестнице, я обращаю внимание на Боджо, который как раз наклоняется, чтобы поднять с пола нож ищейки. Потом он переводит взгляд с полированного лезвия на меня.

— Мы не можем допустить, чтобы Роберт пошел за ними один, — говорит Боджо и встает.

— Не думаю, что у нас есть выбор, — говорю я. — Множество людей пойманы в ловушку в «Вордвуде», и, кроме нас, им надеяться не на кого.

— Да, но…

— Мне показалось, Роберт знает, что делает, и сумеет за себя постоять. Я мало знаю о нем, но, судя по реакции этих ищеек, он не просто шустрый фраер, умеющий лабать на гитаре. Они не то чтобы испугались, но точно занервничали. Вид у них был довольно растерянный.

— Пожалуй.

Холли медленно поднимается по лестнице со Сниппет на руках. У меня такое ощущение, что, если бы она спустила Сниппет на пол, та в мгновение ока оказалась бы наверху. Дик все еще сидит на ступеньке, прижавшись плечом к стене и широко раскрыв глаза. Рауль стоит рядом со мной. От него исходит волна нервозности. А может, это просто мое собственное волнение.

Холли подходит поближе, чтобы получше разглядеть дыру в стене с мерцающими краями. Тут работает какая-то оптическая иллюзия, потому что видна не только стена, но и то, что по другую сторону от нее. Получается, что два изображения занимают одно и то же место.

То, что по другую сторону, выглядит вполне безобидно. Мы видим залитый лунным светом перекресток и две узкие дорожки следов. Над местом их пересечения высится старый дуб. Под деревом — куча камней, а за ним — лес и поля.

Но ищейки появились из этого самого мира, на который мы смотрим, значит, он не так безобиден, как кажется. И перекресток… если не ошибаюсь, Роберт сказал, что Легба наблюдает за перекрестками.

Я не слишком внимательно изучал вуду, но имя Легба мне знакомо. Это один из их лоа — бог ворот и перекрестков. Все церемонии начинаются с приветствий ему, ибо он — воплощение принципа пересечения, связи с божественным миром. Его обычно изображают с тросточкой и в шляпе с высокой тульей, а его брат, барон Самеди, — лоа мертвых.

Признаться, у меня нет большого желания познакомиться с ними.

— Не могу поверить, что это — настоящее, — говорит Холли.

— Добро пожаловать в странный мир, — отвечаю я ей.

Она поворачивается ко мне:

— Может быть, для тебя это пройденный этап, но у меня мороз по коже.

Я качаю головой:

— Просто я пишу об этом. А то, что я испытал на собственном опыте, можно пересчитать по пальцам одной руки. У нас остался один понимающий человек — Боджо.

Боджо возражает:

— Принцип жестянщиков — всегда быть в тени. Если мы живем в ваших городах, то стараемся держаться подальше от шерифов и юристов. В Других Мирах — подальше от духов. Чем они сильнее, тем меньше мне хочется иметь с ними дело; в этом и вся штука.

— В чем? — спрашивает Рауль.

— В способности правильно определить, кто насколько силен. Некоторые из мелких, на вид вполне безвредных, — самые могущественные. Самое лучшее — по возможности избегать их всех.

— Эта дыра, то есть портал… — говорю я, указывая на проем в стене с мерцающими краями, — как долго он здесь продержится?

— Я могу держать его открытым, — говорит Боджо. — Музыка Роберта была тем шулером, который тасует колоду, чтобы выпала нужная нам карта. Она нужна была нам, чтобы добраться до Вордвуда, потому что я никогда там не был, но музыка не единственный путь. Метод проб и ошибок тоже может пригодиться. Просто так будет гораздо дольше. Другие Миры — место обширное; можете себе представить, какое оно большое. Миры иногда накладываются друг на друга, так что в иных местах, сделав один-единственный шаг, вы можете пройти через три-четыре мира сразу и даже не поймете этого без провожатого.

— Значит, без Роберта нам крышка.

Боджо качает головой:

— Раз он сказал, что мы уже близко, значит, теперь мы действительно можем найти это место сами.

Я чувствую, что у меня в голове тикают часы. Они начали тикать с того момента, как Саския пропала из моего кабинета. С каждой новой секундой, проведенной без Саскии, этот мир, Условный Мир, как любит его называть профессор, кажется все более пустым. И я не могу избавиться от страха, что чем больше времени ее нет, тем меньше становятся шансы вернуть ее. И всех остальных тоже.

Я киваю:

— Да, надо идти.

— Мы и пойдем, — отвечает мне Боджо.

Он хочет сказать еще что-то, но тут мы слышим шаги наверху лестницы. Мы оборачиваемся и видим, что Джорди ведет к нам Аарона и его подругу Сюзи.

— У нас опять проблемы, — говорит Джорди.

У меня падает сердце, когда Аарон и Сюзи рассказывают, что произошло в квартире Джексона. И должен сказать, этот рассказ пробуждает все мои прежние подозрения относительно этих двоих. Значит, Сюзи, как и Саския, — часть Вордвуда? Как им удалось спастись, когда все остальные пропали? Искренне ли раскаяние Аарона?

— Так вы просто взяли и ушли? — спрашивает Джорди, вкладывая в эту простую фразу все, что мы все сейчас чувствуем.

— Они не стали слушать нас, — говорит Аарон. — То есть не стали слушать Сюзи.