Онлайн книга «Звезда любви»
– Твой муж выбрал кухарку, не посоветовавшись с тобой. Селеста зло смотрела на мрачную Маделейн, сидевшую перед ней на кровати. Селеста спряталась в ее комнате после того, как, разозлившись, покинула мужа, но, войдя сюда, обнаружила, что Маделейн слышала все, о чем говорилось в спальне Бака. – Как ты смеешь даже думать такое? Мой муж меня боготворит! – вскричала она в ответ на слова служанки. – Он пошел против твоей воли и позвал повариху. Я говорю это, чтобы ты поняла, что происходит. Селеста внимательно посмотрела на служанку. – У тебя что, мозги помутились от раны? Муж позвал кухарку, когда мы обе – Док и я – отказались выполнить его распоряжение, и он позвал ее только потому, что знал: она сделает все, что он прикажет. – Потому что между ними существует связь. – Потому что он знает, что она выполнит любое его распоряжение, вовсе не думая о том, к чему это приведет! – Ты ошибаешься! Красивое лицо Селесты исказила злобная усмешка. – Ты пытаешься мне внушить, что мой муж предпочел бы мне эту худую, безвкусно одетую женщину? – прошипела она. – Девушка и впрямь худа, но одета она отнюдь не безвкусно, у нее есть характер, с которым считается и которым восхищается твой муж. – Ну откуда тебе знать, что происходит за дверью твоей комнаты, ведь ты лежишь в этой постели как бревно? – Ты ошибаешься – я много чего знаю. – Темные глаза Маделейн сверлили лицо Селесты. – Я внимательно слушала, о чем говорили за ужином работники на кухне. То, что они едят там, а не в сарае для угля, – это победа кухарки, а ты не способна навести порядок. – Сейчас мне приходится думать над более важными вещами. – Может быть, но мужчины благодарны ей за это. А еще они говорят, что она чувствует себя на кухне полноправной хозяйкой, а ты не оспариваешь ее право на это. – Хозяйка на кухне? Ты считаешь это подвигом? – Ты уступила ей кухню. А еще ты позволяешь ей заходить в мою комнату, а следовательно, уступила ей право нарушить уединение этой комнаты. Ты должна задуматься над тем, что вскоре ты уступишь ей еще одну комнату, очень важную для нас. – Что это ты имеешь в виду.? – Теперь она входит в спальню твоего мужа. – Злобная ведьма! Мой муж не желает никакой другой женщины, кроме меня. – Эта девушка молода. – Я тоже! – И она для тебя угроза. – Мой муж не поддается на ее провокации. Он даже не может справиться с тем, что у него есть. – Он поправляется. – Потому что я ему это позволила. – Мужчины говорят о ней с уважением. – Мне все равно, что они говорят. Маделейн упорствовала: – Пора обезопасить себя и не пускать Онор в комнату твоего мужа. Он любит молодых девушек. Больной или здоровый, он всегда останется в душе бабником. Грудь Селесты вздымалась от ярости. – Твой ум повредился от безделья, старуха! Мой муж влюблен в меня и только в меня. Он желает меня и только меня. А когда придет время, он даст мне то, что я хочу, потому что почувствует себя обязанным мне и не сможет устоять перед моим натиском. – Я просто предостерегаю тебя. – Мне это неинтересно. – Ошибка не принимать во внимание мои советы. – Ошибку совершаешь только ты, старуха! И прислушайся к моим советам: пока ты не сможешь самостоятельно вылезать из постели и садиться в кресло-каталку, ты будешь лежать там, где лежишь сейчас, потому что я не собираюсь тебе помогать! – Значит, я, также как и твой муж, вынуждена буду позвать на помощь кухарку. Разъяренная Селеста отпрянула от негритянки, сидевшей с каменным лицом, вышла и с треском захлопнула за собой дверь. Рэнди разглядывал засоренный пруд, на который они наткнулись после того, как в течение целого дня занимались изгородью. Он скосил глаза на слабые лучи предвечернего солнца, поднял шляпу и стер рукой пот со лба, после чего решил поговорить с остальными: – Баку это не понравится. – Черт, как же это получилось? Большой Джон соскочил с лошади, встал на колени, зачерпнул воду и поморщился от неприятного запаха гнилой воды. Нахмурившись, он повернулся к Митчу: – Разве не ты говорил, что проезжал здесь позавчера и все было в порядке? – Насколько я мог разглядеть, да. Рэнди взглянул на пасущийся скот, медленно продвигавшийся в сторону водоема. – Похоже, мы оказались здесь очень вовремя, иначе у нас передохло бы все стадо. – Верно. Большой Джон медленно поднялся на ноги. – Выбора у нас нет. Думаю, нам придется отогнать все стадо на другое пастбище, пока мы не огородим и не вычистим этот несчастный пруд. Так что работу сегодня мы, похоже, закончим гораздо позже, чем собирались. – Тогда пора начинать. Хорошо, что мы огородили северное пастбище, а то случилась бы настоящая беда. – Большой Джон, Митч, соберите стадо и начинайте ею перегонять, – распорядился Рэнди и повернулся к Джейсу, молча сидевшему на лошади: – Я останусь здесь и сделаю все, что смогу, а тебе придется вернуться в дом и привезти на телеге подходящие лопаты и остатки проволоки. Вычистить этот пруд будет непросто. Джейс повернул лошадь в сторону ранчо. Он взглянул на положение солнца на небе и недовольно покачал головой, погоняя лошадь. Это был ужасно длинный рабочий день, и кажется, он не скоро закончится. Конечно, он хотел, чтобы день наконец закончился. Еще ему хотелось, чтобы вся его временная работа на ранчо «Техасская звезда» тоже закончилась – он был уверен, что, если делами займется Бак, ему прикажут отсюда выметаться. Джейс давно размышлял над этим. Всего несколько дней назад он завидовал Большому Джону и Митчу из-за того, что у них есть постоянная работа на ранчо «Техасская звезда», но теперь... Он вспомнил бледное лицо Онор и ее равнодушный взгляд. Нет, он не хочет оставаться здесь и видеть, как под равнодушием в глазах Онор скрывается боль, а плечи ее опускаются все ниже. Он хотел, чтобы она покинула это ранчо. Она должна уехать туда, где ее оценят по достоинству и где она не будет видеть Бака и мучиться из-за того, что ее отца никогда не интересовал факт ее рождения. Она должна уехать туда, где не будет видеть, как Бака изнуряет болезнь, подальше от того места, где она нашла брата и родственников, не подозревавших до сих пор о ее существовании. Он пытался ей это объяснить, но все, что он говорил, он говорил не теми словами. Ее холодность к нему проявлялась настолько очевидно, что Большой Джон даже коротко высказался по этому поводу, когда они сегодня утром выходили из кухни: |