Онлайн книга «Опальная красавица»
|
– Данила прав. – Человек в черной сутане откинул капюшон, и у Елизаветы зарябило в глазах, когда она увидела еще одно сплошь рябое лицо. – Похоже, от удара по голове у Араторна и впрямь отшибло память. С великим трудом мы привели его в сознание, но он чуть не умер, увидав себя в Жальнике. Сейчас он уверен, что ему тринадцать лет, зовут его Петруччио Боско... – Lei e italiano? – перебила Елизавета, недоверчиво глядя на Араторна. – Di quale citta e? [69] Ты итальянец? – Sono di Napoli, – буркнул тот, отстраняясь от нее. – Via, signora! Ecco peccato, gran peccato! [70] Несколько мгновений Елизавета неотрывно смотрела в его испуганные злые глаза, потом со вздохом повернулась к друзьям. – Это правда. Это невероятная правда! Ему кажется, что он мальчик из Неаполя... и он боится и ненавидит женщин. Наверное, он еще не вступил в Орден, но очень хочет стать примерным монахом. Что же нам с ним делать? С собой тащить? – В пяти верстах отсюда есть монастырь, – задумчиво сказал Данила. – Хорошо бы его туда отправить. Он нашего бога ненавидел, пусть же грехи замаливает! – Кому он там нужен, басурман! – проворчал Вайда. – На этом тарабарском наречии там никто и слова не молвит. Однако рябой неожиданно поддержал Данилу: – Это была бы самая справедливая месть Ордену! А что до тарабарского наречия, то, я слышал, настоятель того монастыря человек образованный, латынь наверняка знает. Ничего, как-нибудь столкуются! – И он спросил по-итальянски, не желает ли Петруччио Боско сделаться монахом во Всесвятском монастыре. Глаза Араторна вспыхнули детской радостью, и рябой с Елизаветою вдвоем подробнейшим образом пояснили непонятливому «мальчишке», как дойти до монастыря. После этого рябой увел его за кусты, обменялся одеждою и вернулся к товарищам, а высокая, мрачная, черная фигура скрылась среди деревьев, наконец-то исчезнув – как хотелось верить в это! – и из жизни Елизаветы. Несколько раз истово перекрестившись, она повернулась к Даниле: – А как же Кравчук? Того и гляди, в погоню кинется. Почему-то она не могла спросить об этом у рябого. Эти седые волосы, эти холодноватые голубые глаза будоражили ей душу, наполняли смятением. Но лицо, побитое оспою!.. Нет, ей все мерещится, как всегда, мерещится. – Не кинется, барыня! – радостно воскликнул Данила. – Господин, – почтительный кивок в сторону рябого, – явился к нему в Араторновом обличье и уверил, что получил секретный приказ немедля отправиться в Санкт-Петербург, прихватив вас с собою. Елизавета восхищенно захлопала в ладоши. – А тебя куда подевали? – спросила она, улыбаясь уже успокоенно. – Как так? – озадачился Данила. – Тебя Араторн тоже с собою взял? Или другую причину для Кравчука выдумали, чтоб тебе исчезнуть? – Да какую причину? – не мог понять Данила. – Ушел, да и вся недолга! – Так-таки ушел? То есть ты в бегах?! – ахнула Елизавета. Лицо Данилы вытянулось. Он беспомощно водил взглядом по лицам сотоварищей, а не менее растерянные Вайда и рябой тупо глядели друг на друга. – Ах ты, господи! – стукнул себя по лбу Вайда. – Забыли! Про Данилу-то забыли! – Гляди, Вайда, не бей себя сильно, а то память тоже отшибет! – расхохоталась Елизавета, но мрачный голос рябого прервал ее смех: – Мы-то забыли, а вот они, кажется, нет. Все повернулись в ту сторону, куда он указывал, – и на миг каждому захотелось поверить, что видит страшный сон, не более: через рощицу пробирались вооруженные солдаты, а впереди, тяжело переваливаясь, с обнаженной саблею в руке, спешил Кравчук. Рябой пришел в себя раньше других. Схватив за руку Елизавету, он ринулся прочь. Рядом бежал Данила, а Вайда что-то замешкался. Елизавета испуганно позвала его, но цыган, спокойно улыбаясь, махнул рукой: – Ничего, ничего. Ужо я их обведу вокруг пальца! Елизавета приготовилась бежать, пока не засекутся ноги, однако, едва первые деревья скрыли их от преследователей, рябой остановился и заставил Елизавету обернуться. – Погляди-ка, – шепнул он, – предивное будет зрелище! – Ой, бежимте, барин! – нетерпеливо топтался рядом Данила. – Ой, бежимте, ради Христа, ради боженьки! – Тш-ш, ты, – шикнул рябой. – Смотри лучше! Елизавета и Данила, затаив дыхание, всматривались меж деревьев – и видели престранную картину! Вайда лежал подле поваленной полусгнившей березы и старательно драл с нее кору. – Чудеса! – вскричал один из стражников, выбежавший на поляну. – Цыган сквозь бревно лезет! Бревно трещит, а он лезет! Служивые стали столбом, глядя на что-то остававшееся невидимым Елизавете, рябому, Даниле – и, очевидно, Кравчуку, потому что его чуть удар не хватил от ярости. – Черти-дьяволы! – вскричал он, расталкивая ошеломленных стражников. – Да он вас морочит! Цыган возле бревна ползет и кору дерет. Так и ломит ее, вон, глядите сами! Очнитесь же, хватайте его! Но тщетно пытался он рассеять цыганское наваждение. Стражники так и не тронулись с места, а Вайда, не поднимаясь с земли, вызверился: – Чего ты тут шумишь, олух! Гляди, сгоришь! И Кравчук, оглядевшись, в панике ломанул сквозь рощу, бестолково размахивая руками и вопя: – Пожар! Горим! Пожар! Следом с криками бежали солдаты. Ну а Вайда подхватился, стряхнул палую листву и неторопливо приблизился к восхищенным друзьям: – Все, ребятушки. Пошли. Теперь нам бояться нечего, а путь-то неблизкий. Елизавета кинулась ему на шею: – Да как же, Вайда... Как же тебе удалось?! Цыган ослепительно улыбнулся: – Слыхала такое словцо: «глаза отводить»? Вот я им глаза и отвел, вокруг пальца обвел. – Только ли им? – тихо промолвил рябой, и Вайда с раскаянием уставился на него. – Хасиям, ромалэ! Прости, баро! Совсем из головы вон! |