Книга Тарзан и потерянная империя, страница 37 – Эдгар Берроуз

Но легионерам-ветеранам удалось заслоном встать перед самым входом, удерживая недисциплинированную толпу, которая разрослась до таких размеров, что присоединившиеся мятежные войска просто затерялись в ней.

Охрана подтащила к ступеням дворца катапульту и стала осыпать нападавших камнями. Народ продолжал наседать, поражаемый копьями защитников дворца.

Издалека, от ворот Декуманы, послышался звук трубы, а от главных ворот Декстра — строевой шаг войска. Звуки эти были неверно истолкованы теми, кто стоял по краям толпы, вызвав их аплодисменты и одобрительные возгласы. Так уж повелось, что к толпе всегда липнут трусливые личности, которые рассчитывают одержать победу за счет жизней других. На сей раз им показалось, что войска готовы перейти на сторону народа. Но радость их длилась недолго — первая же центурия, свернувшая на главную улицу от ворот Декуманы, атаковала их копьями и мечами. Уцелевшие разбегались в разные стороны.

Центурии стремительно накатывались одна за другой. Очистив главную улицу, они набросились на чернь, занявшую дворцовый двор, и вскоре от мятежников осталось лишь несколько вопящих человек, которые ринулись к дворцовой ограде в поисках спасения. Их упорно преследовали грозные легионеры с пылающими факелами и обагренными кровью мечами.

Вынужденные отступить, Тарзан и его сторонники укрылись в небольшом помещении. Дверь была низкая, оборонять ее не составляло особого труда, но когда они устремились к окну, через которое проникли во дворец, то увидели, что путь к отступлению отрезан — сад буквально кишел легионерами. Стало ясно, что восстание подавлено.

Каморка, в которой они находились, с трудом вмещала такое количество людей, но являлась тем не менее едва ли не лучшим убежищем во всем дворце, поскольку здесь было только два хода — низкая дверь, ведущая в тронный зал, и небольшое окно, выходившее во дворцовый сад. Каменные стены могли противостоять любому оружию, каким располагали легионеры. Но что будет теперь, когда восстание потерпело поражение и легионеры не присоединились к народу?

Как только начнется голод и люди почувствуют жажду, эта комната превратится в тюрьму и камеру пыток, а для многих, возможно, станет и могилой.

— Ах, Дилекта! — воскликнул Прекларус, оказавшись рядом с ней. — Я нашел тебя, но, увы, скоро потеряю вновь. Своим легкомыслием я обрекаю тебя на гибель.

— Своим появлением ты спас меня от смерти, — возразила девушка.

Из складок платья она извлекла кинжал и показала Прекларусу.

— Я все равно не вышла бы за Фастуса. Но раз я не умерла тогда, то проживу еще и уж по крайней мере встречу смерть с улыбкой, ибо мы погибнем вместе.

— Сейчас не время рассуждать о смерти, — вмешался Тарзан. — Еще недавно вы мечтали оказаться вместе, и вот вы здесь. Через несколько часов все может измениться, и вы еще посмеетесь над нынешними страхами.

Стоявшие поблизости гладиаторы, услыхав слова Тарзана, покачали головами.

— Всякий, кто выйдет отсюда, — проговорил один из них, — будет сожжен на костре, либо брошен на съедение львам, либо на растерзание диким буйволам. Мы погибнем, но битва удалась на славу, и я благодарен варвару-чужестранцу за такой прекрасный конец.

Тарзан обернулся пожимая плечами.

— Я пока еще жив, — сказал он. — Обо всем этом я подумаю потом, после смерти, правда, тогда будет немножко поздно.

Максимус Прекларус засмеялся.

— Пожалуй, ты прав. Но что ты предлагаешь? Если оставаться здесь, нас всех безжалостно перебьют, поэтому нужно придумать, как отсюда выбраться.

— Если не сумеем пробиться собственными силами, то придется положиться на удачу, в частности, на помощь оставшихся на воле друзей, которым, возможно, удастся перехитрить легионеров. В данный момент наше положение действительно незавидное, однако я не отчаиваюсь. Что бы ни случилось, хуже не будет, а это уже кое-что.

— Я с тобой не согласен, — возразил Метеллус, кивая в сторону окна. Смотри, они устанавливают в саду баллисту. Скоро наше положение станет хуже, чем сейчас.

— Стены прочные, — проговорил человек-обезьяна. — Думаешь, выдержат, Прекларус?

— По-моему, да, — ответил римлянин. — Но если снаряд залетит в окно, будет много жертв, ведь нас здесь как огурцов в бочке.

Со стороны тронного зала, где вскоре воцарилась тишина, пока не предпринималось никаких попыток выломать крепкую дубовую дверь, закрытую на засов. Отдельные же попытки проникнуть внутрь со стороны сада были отбиты, и легионеры благоразумно отошли. Тем временем установили баллисту и направили на стену, за которой скрывался Тарзан со своими людьми.

Отведя Дилекту в безопасный угол, Тарзан стал наблюдать за действиями легионеров.

— Кажется, они будут целиться в окно, — заметил Кассиус Аста.

— Нет, — возразил Прекларус. — Скорее они станут пробивать брешь в стене, чтобы направить против нас достаточное количество солдат и перебить всех.

В противоположном конце комнаты послышались тяжелые удары, от которых задрожали стены. Обернувшись на шум, осажденные увидели, что дубовая дверь заходила ходуном.

Кассиус Аста криво усмехнулся.

— Это таран, — сказал он.

В тот же миг наружная стена содрогнулась от тяжелого снаряда, на пол посыпались куски штукатурки — это вступила в действие баллиста. Тут же в дверь ударил таран, затрещали дверные петли, и воодушевленные легионеры принялись подбадривать себя криками, придавая ударам тарана определенный ритм.

Солдаты в саду действовали четко, без лишней суеты. Каждый новый снаряд методично разрушал внешнюю часть стены, но внутри лишь осыпалась штукатурка.

— Глядите, — заволновался Метеллус, — они меняют траекторию снарядов. Поняли, что стену не пробьешь.

— Они целятся в окно, — сказал Прекларус.

— Всем, кто под окном, лечь на пол, — приказал Тарзан. — Быстро! Сейчас выстрелит.

Следующий снаряд угодил в край окна, выбив кусок камня. Легионеры разразились радостными криками.

— Им бы с самого начала так, — заметил Кассиус Аста. — Расширить окно гораздо проще, чем пробить брешь в сплошной стене.

— Очевидно, именно так они и поступят, — сказал Метеллус, когда второй снаряд угодил в то же место, и большой кусок стены рухнул на пол, разбившись вдребезги.

— Эй, у двери! Берегись! — крикнул Тарзан, заметивший, что дверные петли вот-вот сорвутся.

Стоявшие у порога люди едва успели отскочить в сторону и выставить оружие, как дверь упала. Обезьяны с грозным рычанием ощетинились, готовые растерзать любого, включая тех, кто находился в помещении. Тарзан предостерег животных суровым окриком.

Как только дверь повалилась, наступила тишина — обе стороны выжидали, что предпримет противник. В следующую секунду воздух сотрясся от страшного грохота. Едва грохот затих, как раздались громкие вопли ликующих легионеров.