Онлайн книга «Мачо чужой мечты»
– Андрей в беде, – тихо сказал я. – Он не просил меня о помощи, – резонно заявил Саша, – и… Инструктор замолчал. – Что? – приободрился я. – Он и правда ничего о себе не рассказывал, – покачал головой Никонов. – Я имею в виду о личном. Так, о пустяках трепались. – Спасибо, – разочарованно ответил я, – честно говоря, я очень рассчитывал на вашу откровенность. Никонов потер шею. – Я уже объяснил свою позицию, но об Андрее и впрямь ничего не знаю. Могу дать лишь общую характеристику: умен, вынослив, образован, хорошо воспитан, никогда не выходит из себя, держит всех на расстоянии вытянутой руки, закрытая дверь. – Дверь? Саша кашлянул: – Образно говоря. У меня всегда при общении с Вяльцевым остается ощущение, что он, как бы это сказать, никогда не впускает меня внутрь. Нет, он очень приветлив, внимателен, но до определенного предела, а потом, хлоп, дверь закрыта. Понятно? – В принципе, да. – И еще… Хотя нет, это ерунда, – замялся Никонов. Но я вцепился в инструктора, как терьер в потерявшую бдительность лису. – Саша, говорите, мне пригодится любая мелочь. Никонов пригладил короткие волосы. – Вяльцев молодой, ему по паспорту тридцати нет. – Верно. – Уж не знаю почему, но мне кажется, что Андрей старше, как минимум ему лет на семь-восемь больше, чем в документе указано. – Отчего у вас возникла подобная уверенность? Никонов пожал плечами. – Нагрузку не так держит, как молодой, реакции другие. Знаете, иногда приходит женщина, выглядит изумительно, ни морщинки, подтянутая, спортивная и говорит: «Мне двадцать пять». Начинаешь с ней заниматься и понимаешь: врет, тридцатник как минимум. Странные люди, мне же возраст знать надо, чтобы правильно тренировку построить. Вот и Вяльцев слукавил слегка, ему, думаю, к сорока подкатывает, хотя смотрится он молодцом. Впрочем, актерам свойственно приуменьшать возраст, в особенности женщинам. Только все равно смешно получается. Читал тут в одном журнале статью про звезду, родилась третьего июня, ясное дело, год не указан, а потом написано: в тысяча девятьсот семьдесят девятом году поступила в театральное училище. Ну просто анекдот! Сразу можно возраст вычислить. Ей после окончания школы сколько исполнилось? Шестнадцать-семнадцать! – А с кем Андрей общался в клубе? – вернул я инструктора к нужной теме. – Он приходил поздно, тут уже пусто в такой час, – пояснил Саша, – после десяти вечера мало посетителей. Признав свое окончательное поражение, я попросил Сашу: – Спрячьте мою визитку, если вспомните что-то интересное, позвоните, пожалуйста. – Непременно, – вежливо кивнул Никонов и взял карточку. Я допил невкусный кофе, сел в машину и поехал к Леониду Дубовику. Непонятно, почему Нора сначала велела направиться к фитнес-инструктору. Ясное дело, пресс-секретарь знает больше о жизни Андрея, чем тренер. Дубовик жил в самой обычной блочной пятиэтажке. Я немного удивился, въехав в не по-московски просторный и зеленый двор. Мне казалось, что человек, работающий с Вяльцевым, мог себе позволить элитную жилплощадь. Дверь в подъезд стояла нараспашку, ни о каком домофоне или консьержке тут и речи не шло, на грязной лестнице сильно пахло гниющим мусором, а подоконники были украшены банками из-под растворимого кофе, набитыми окурками. Стараясь не дышать, я поднялся на последний этаж и вздрогнул. Дверь с номером 89 украшала белая полоска с синей печатью. Потоптавшись у створки, я позвонил к соседям. Загремели замки, зазвенела цепочка, приоткрылась щель, из нее выплыл противный запах жирных щей, и послышался пьяноватый голос: – Чаво надо? – Простите, не знаете, где Дубовик? Дверь распахнулась, и я увидел мужика в драных грязных штанах, над поясом нависал огромный живот, ноги, босые, с длинными серо-желтыми ногтями, похожие на лапы бродячей собаки, были такие же грязные и больные. – А ты ваще кто? – поинтересовалась малопривлекательная личность. Я отметил, что на левом плече соседа имеется татуировка, не цветная картинка, которыми сейчас любит украшать себя молодежь, а синее, плохо выполненное изображение кинжала, который обвивала змея, и решил не показывать удостоверение сотрудника «Ниро». Похоже, мужик побывал на зоне, неизвестно, как он отреагирует на встречу с детективом, пусть даже частным. – Мы работаем вместе, – обтекаемо ответил я. Толстяк сплюнул прямо на пол. – Актер, что ли? – Ну… не совсем. – Гляжу, не похож ты на пидоров, – скривился грязнуля, – нет Леньки. – Не знаете, куда он уехал? Мужик выпятил нижнюю губу. – Ты дурак? – неожиданно спросил он. – В принципе нет, – ответил я. – Тады че хрень гонишь? Видел, опечатано! Заметил бумагу. – А когда менты ее присобачивают? Помер Ленька, допрыгался, пидор. Я постарался сохранить хладнокровие. – Дубовик скончался? – Сечешь фишку. – А когда? – Ну, вроде пару дней назад, не помню. – Сердце? Инфаркт? Мужик загоготал. – Он здоровее многих, не, свои пришибли. – Кто? – Пидоры. – Дубовик имел гомосексуальные наклонности? – Во, в точку, кланялся жопой вверх, – окончательно развеселился собеседник, – поза пьющего оленя! Да, видать, не угодил кому-то! – Серега, – донеслось из квартиры, – скока ждать мона? Стынет! – Скока нуно, стока и мона, – ответил мужик, потом, снова харкнув на пол, захлопнул дверь. Я постарался сосредоточиться. Дубовик умер. На днях? Его убили? А потом задержали Андрея Вяльцева? Случайно ли лишился жизни единственный человек, способный рассказать подробности биографии актера? |