Книга Яблоко Монте-Кристо, страница 23 – Дарья Донцова

– О боже! Игорек! Как она посмела! Вдруг у сына случится рецидив!

Местные кумушки переглянулись, потом Инна Васильева из пятнадцатой квартиры пробормотала:

– Ну дела! Ясно теперь, отчего девка в петлю полезла. Ну и сука ты, Зойка, даже не пожалела дочку! О парне в первую очередь подумала.

Вначале приехавшим милиционерам дело показалось вполне заурядным. В отличие от обывателей они хорошо знали: увы, суицид среди детей и подростков далеко не редкость. Неокрепшая психика тяжело переносит обиды и унижения, любая проблема, с которой взрослый справится, для ребенка может стать той самой последней каплей. Поэтому на первый взгляд дело показалось им обычным, имеется предсмертная записка, да и экспертиза на вопрос «сама ли девочка сунула голову в петлю?» бескомпромиссно ответила «да».

Но потом у следователя возникли подозрения. Примерно за час до трагедии Зоя позвонила с работы домой, и между ней и дочерью состоялся такой диалог.

– Пришла из школы? – спросила мама.

– Ага, – весело ответила дочь.

– Чем занимаешься?

– Обедаю.

– Гулять не ходи, на улице дождь накрапывает.

– Я не сахарная.

– Ну, пожалуйста, посиди в квартире.

– Я хотела к Ларисе сбегать, – уперлась девочка.

– Пусть лучше она к тебе придет.

– Ага, – заныла Верочка, – Ларка надо мной посмеивается, говорит, меня в вате держат.

Зоя рассердилась. Лариса – это дочь Зинаиды, девочка учится в одном классе с Верой, и, как на грех, дети подружились.

Вяземской категорически не нравилась избалованная, слишком развитая Лара. Начнем с того, что дочери завуча было на год больше, чем остальным одноклассникам. Лариса слишком много смотрела телевизор, причем те программы, которые не следует видеть детям. Один раз Зоя, вернувшись рано с работы, застала Веру и Лару голых.

– Мы играли в больницу, – хором ответили девочки.

Зоя только покачала головой и велела Ларе:

– Ступай домой, и, если еще раз придумаешь подобную забаву, я пожалуюсь твоей матери.

Любой ребенок мигом бы, умывшись краской стыда, понесся вон из квартиры. Но Лара была другой.

– Это Вера предложила раздеться, – хмыкнула она.

– Не ври, – вскипела Зоя и вытурила нахалку.

В общем, дружба дочери с Ларисой не нравилась Вяземской, но, когда Зоя попыталась спокойно поговорить с Верой, открыть той глаза, девочка взъерепенилась:

– Не смей оскорблять мою подругу!

– Она плохо на тебя влияет, – покачала головой Зоя.

– Если Лара сюда больше не придет, то и я уйду, – пригрозила ей Вера.

Пришлось матери смириться и изображать радость при виде дочки завуча. Вот и во время последней беседы с Верой Зоя покривила душой.

– Вы с Ларочкой можете поиграть в приставку, – нашла нужный аргумент Вяземская. – У нас ведь два джойстика, и пирожные есть.

– Ладно, – согласилась Вера, – мы все съедим, можно?

– Один эклер Игорю оставьте.

– Я люблю сладкое, – возмутилась дочь, – а ты лишь об Игорьке думаешь.

– Вера, – настаивала Зоя, – в коробке шесть пирожных! Если все слопаете, слипнетесь. Оставьте Игорю хоть что-то! Не вредничай.

– Ну хорошо, – недовольным тоном проронила Вера и отсоединилась.

А теперь скажите, станет ли десятилетний ребенок за короткое время до самоубийства ссориться с матерью из-за пирожных? А есть их? В холодильнике нашлась почти пустая коробка, в которой лежала лишь одна помятая корзиночка с цукатами, а в желудке покойной Веры обнаружили непереваренные куски бисквита и крема. Похоже, девочка из вредности слопала не только обожаемые ею буше, но и эклеры, к которым относилась более чем равнодушно.

Допросили Ларису.

– Ты когда ушла от подруги? – поинтересовался следователь.

– Я вообще к ней не заглядывала, – быстро ответила девочка.

Милиционер вздохнул:

– Подумай как следует.

– Я сидела дома, – уперлась Лара.

Дознаватель потер затылок.

– Обманывать нехорошо! Тебя видела соседка, Митина Анна Сергеевна. Она живет в квартире, расположенной напротив квартиры Вяземской. Анна Сергеевна боится воров, поэтому часто смотрит в «глазок». Она приметила, как ты около четырех часов дня входила к Вере. Сама расскажешь о том, что случилось? Могу позвать сюда Митину.

Лариса разрыдалась и «раскололась».

Да, девочка действительно прибежала к подружке. Вера вынула коробку со сладким, дети стали лакомиться. Когда в упаковке осталось две корзиночки и одна трубочка с заварным кремом, Вера сказала:

– Бери эклер.

– Я их не люблю, – скривилась Лариса, – на мокрую картонку похож.

– И мне не нравятся, – вздохнула Вера и… взяла эклер.

– Зачем тогда жрешь его? – захихикала Лара.

– Игорь корзинки ненавидит, – пояснила с набитым ртом подруга, – пусть она ему останется.

– Здорово же ты его любишь! – воскликнула Лариса.

И тут Веру прорвало, она высыпала на подругу ворох обид, рассказала о том, как все детство провела между больничной койкой и лабораторией, где брали анализы.

– Все Игорьку дорогому, – кричала Вера, – мама только его обожает, если я умру, она даже не заметит!

Лариса притихла, а потом сказала:

– Я вчера фильм по телику смотрела, поздно шел. Там у одной женщины было восемь детей. Она к семерым хорошо относилась, а восьмого терпеть не могла.

– Зачем тогда рожала? – фыркнула Вера. – Или, как меня, в качестве запчасти?

– Не, он у нее случайно получился, – пояснила слишком образованная в вопросах деторождения Лара, – таблетки не подействовали! Но не об этом речь! Прикинь, чего он придумал!

– Кто?

– Ну этот, восьмой! – воскликнула Лара. – Написал записку типа «ухожу от вас, все козлы, никто меня не любит» и встал на унитаз с петлей на шее.

– Идиот, – резюмировала Вера, – лучше б просто убежал из дома.