Онлайн книга «Внутренняя линия»
|
— Безусловно, Лев Давидович, — сдерживая клокотавшую в груди ненависть, улыбнулся Сталин. — Я буду сражаться там, куда меня пошлет партия. — Я знал, что тебе можно доверять, Коба! — Троцкий подошел к коренастому грузину и горячо обнял его. — Вот настоящий ответ старого большевика! Члены ЦК расходились не спеша, переговариваясь, обсуждая накопившиеся мелкие и не очень мелкие вопросы, согласовывая совместные действия и семейные праздники. Над кремлевскими башнями, обещая жару, пламенел закат. У автомобилей в ожидании хозяев курили шоферы и охранники. — Я все слышал. Я все понимаю, Иосиф Виссарионович, — тихо произнес Дзержинский. — У нас в запасе не более месяца. — У нас менее месяца и никакого запаса. То, чего хочет Троцкий, нельзя ему позволить. Как нельзя потушить этот закат. Следующим ходом он попросту смешает меня с грязью. Нам следует поторопиться. Скажите, Феликс Эдмундович, что слышно из Парижа? — Наш агент нащупал вариант прямого выхода на генерала Згурского. — Нащупал… Вариант… — повторил Сталин. — Слишком мало времени, чтобы щупать варианты. Мы должны ударить быстро и точно. Пусть наш товарищ поторопится. Если нужно, пусть не жалеет денег, вербует хоть самого президента вместе с Эйфелевой башней, но операция «Картель» должна быть завершена в ближайшие недели! Успешно завершена. Середина мая 1924 Дмитрий Скороходов развернул замасленную бумажку с карандашной надписью и сверил адрес: «Отель д'Арманьяк». Правила конспирации требовали уничтожать все записи, так или иначе касающиеся дела, но он решил пока сохранить этот обрывок «Пари трибюн», чтобы при необходимости апеллировать к случайности знакомства. Как говорят французы, улица полна неожиданностей. Любому полицейскому могло прийти в голову потребовать документы у импозантного мсье с иностранным выговором. К чему сообщать блюстителям закона, что перед ними сотрудник дипломатического представительства Советского Союза. В кармане Скороходова лежал аргентинский паспорт на имя Дмитрия Протасова, в изящном портфеле из крокодиловой кожи — рекомендательные письма руководству завода «Рено». Если что, сеньор Протасов занимается оптовой закупкой и продажей автомобилей, и ему срочно требуется механик. Скороходов остановился у заросшего плющом въезда во двор и не спеша, словно любуясь, стал разглядывать старый особняк с небольшим парком перед ним. В те давние времена, когда городская резиденция графов д'Арманьяк только строилась, она замышлялась как трехэтажное здание. На первом этаже были кухня, кладовые и комнаты слуг; на втором — залы, музыкальные салоны; третий этаж целиком отводился под комнаты господского семейства и гостей. Уже много позже, в девятнадцатом веке чердак величественного особняка был перестроен в мансарду и теперь глядел на Париж окошками маленьких комнатушек, смотрясь при этом довольно нелепо — как дамская шляпка на гвардейском кирасире. Судя по четверке перед номером квартиры, в одной из таких дешевых каморок мансарды и жил новый знакомец Скороходова. Представитель аргентинской компании опустил взгляд. У правого крыла отеля под навесом красовался десяток столиков, вокруг которых, оживленно болтая, сидели люди довольно богемного вида. Из помещения доносились звуки фортепиано. «Литера, — прочитал Скороходов. — Что ж, кафе — это неплохо. Это может пригодиться. Скорее всего господин Тимошенков столуется именно здесь». Неподалеку от кафе на площадке стояло несколько автомобилей: «рено», «де — дион — бутоны», старенький «форд». Среди этого колесного хлама трехмачтовым клипером меж рыбацких шаланд красовалась новенькая «изотта — фраскини». «Да, хозяин этой красотки живет явно не на четвертом этаже», — подумал Скороходов и замер, точно приклеившись к тротуару. К автомобилю быстрым размеренным шагом приближался коренастый широкоплечий мужчина с седеющей бородой, несколько угрюмым лицом и тяжелым взглядом исподлобья. — Згурский! — прошептал SR–77. Он постарался скрыться за густой завесой плюща. Всего несколько дней назад Скороходов помогал внести потерявшего сознание генерала в пражскую аптеку. Вряд ли Владимир Игнатьевич тогда запомнил его лицо. Но вдруг? «Неужели он тоже приезжал к Тимошенкову? Если так, выходит, безвестный капитан — птица высокого полета. Иначе с чего бы вдруг одному из руководителей белого движения ездить к нему в гости? Надо быть с ним поосторожнее». Скороходов, вжавшись в каменную ограду, смотрел, как выезжает из ворот отливающая темным лаком «изотта — фраскини». «Идти или не идти?» — думал он. Осторожность — бледнокрылая богиня тайных операций — требовала повернуть назад. Но полученная утром директива Центра звучала жестко и однозначно: «Максимально ускорить… Принять самые энергичные и решительные меры…» «Ладно, мичман Протасов. Кто не рискует — тот не пьет шампанского. Итак, я планирую купить большую партию автомобилей «рено». Мне необходим квалифицированный механик, чтобы проверить товар. А дальше, — Скороходов вздохнул, — как уж карта ляжет. Искать другие подходы к Згурскому, похоже, нет времени». Постояв еще немного, «аргентинец» вальяжной поступью направился к отелю. Лифт отсутствовал. Лестница с третьего на четвертый этаж узкая, полутемная. Когда Скороходов поднялся на лестничную площадку мансарды, в коридоре, разделявшем два ряда комнат, послышался стук и чей — то голос: — Мсье Тимошенков? «Ну и ну! — нахмурился Скороходов. — Экая популярность!» — Откройте, это комиссар Рошаль! Снизу на лестнице послышались шаги. «Неужели засада? — подумал SR–77, судорожно соображая, что делать дальше. В коридоре щелкнул замок, впуская полицейскую ищейку в комнату русского механика. — В конце коридора должен быть туалет, — вспомнил Скороходов и, едва дождавшись, когда захлопнется дверь, поспешил туда. — Если что, всяко бывает. Приключился казус, срочно припекло. Версия хлипкая, но, как говаривал Муравьев — Амурский, за неимением гербовой, пишем на туалетной». Дойдя до ватерклозета, он встал за чуть приоткрытой дверью, сквозь щель наблюдая за коридором. В узком проходе между комнатами мансарды появился человек. Он дошел почти до убежища Скороходова, вытащил ключ и вставил его в замок своего номера. — Жилец, — внезапно успокаиваясь, прошептал «торговец автомобилями». Через некоторое время дверь номера мсье Тимошенкова отворилась, и Скороходов увидел, как удаляется мужчина в сером клетчатом пиджаке. Судя по фигуре — тот самый комиссар. «Интересно, — подумал Скороходов, — за кем же охотится Сюрте? За Тимошенковым или Згурским? В любом случае при вербовке это может пригодиться. Как говорится, с Дону выдачи нет. И Советская Россия можете распростертыми объятиями принять тех, кого невзлюбила парижская Фемида». Он подошел к указанному в записке номеру и постучал. — Комиссар, вы что — то забыли? — донеслось из — за двери. Замок щелкнул. — Ба! Дмитрий Дмитриевич? Вот не ожидал вас в такое время! Простите, у меня не прибрано. |