Книга Марш обреченных, страница 43 – Владимир Свержин

— Только подъехал, — честно признаюсь я.

— Вот и чудесно. Выезжай на Тверскую, оттуда — на Ленинградское шоссе, — командует она.

— Куда едем? — спрашиваю я, включая двигатель.

— На дачу к полковнику милиции Потапову, а ты куда думал? — интересуется Анюта.

Я гляжу назад. Поехали. Дорога свободна.

— Ну и что у тебя хорошенького? — Задаю я дежурный вопрос.

— Все превосходно! А впрочем, ничего интересного не происходит. У тебя-то как?

— Да как тебе сказать? Проблемы, проблемы. Слава Богу, крупных неприятностей практически нет, — не моргнув глазом, вру я.

Это заведомо неправда, но не рассказывать же моей прелестной спутнице о закрытии Центра. А потом, кто сражается — тот не побежден.

— Ну ничего, посидишь у нас на даче, развеешься. У нас там тихо, зелено, птицы поют. Отец будет рад с тобой познакомиться, — небрежно бросает Птаха.

— Даже так? — я в силу возможностей имитирую удивление.

— Да! Я ему тебя расписала чуть ли не как героя нашего времени.

— Как Наташе? — усмехаюсь я, с затаенной тоской вспоминая недавнюю встречу.

— Примерно. Кстати, ты ей очень понравился, — словно невзначай, бросает Птаха.

— Я? Ей? — спрашиваю я с нарочитым изумлением.

— Именно. Она очень обижалась, что ты уехал, не попрощавшись с ней, — взгляд Ани чист и невинен.

— Так карта легла. Ты же знаешь, я должен был уехать, — глупо оправдываюсь я, понимая, что все мои заботы в этот час никого не волнуют.

— Знаю. Но не могла же я рассказать об этом Наталье.

— Ты права, — вздыхаю я. — Извинись за меня перед ней.

— Зачем? Доедем, сам извинишься, — произносит она нарочито скучающим тоном.

— То есть? Не понял? — я поворачиваю голову и впериваю взгляд в безмятежное лицо Анны.

— Поверни голову. Следи за дорогой! — все с тем же безмятежным выражением заявляет она. — Что тут непонятного? Когда я рассказала Натали о том, что ты будешь на выходных у нас, она срочно захотела тоже отдохнуть и, что самое забавное, в том же месте.

— Шутишь? — все ещё не веря в услышанное, невпопад бросаю я.

— Почти нет. Я же сказала тебе, ковбой, что ты ей понравился.

— Почему? — вопрос несомненно глупый, о чем я тут же узнаю от Птахи.

— Видимо потому, что ты первый мужчина, который не попытался её закадрить в первые пять минут знакомства, — она корчит забавную гримаску, долженствующую, видимо, означать пылкость чувств, возникающих у мужчин при взгляде на её подругу.

Что и говорить, аргумент веский. Впрочем, не будь я в тот вечер на работе, глядишь, у неё был бы шанс изменить мнение обо мне в худшую сторону.

Мы мчимся по шоссе, лавируя между спешащими за город иномарками и отечественными коньками-горбунками, чтобы, подобно многим счастливцам, имеющим жилье не в белокаменной, дать роздых душе среди красот среднерусской, сердцу близкой, подмосковной полосы. Вот позади МКАД — граница страны Московии, которую, ежели вдруг придет в голову очередному городничему обнести, как встарь, крепостной стеной всея Руси столицу — шедевр фортификационного искусства явится, сродни Великой Китайской стене.

— Анечка, тебе ничего в этом не кажется странным? — кривлю я губы в саркастической ухмылке.

— Ты о чем? — словно не понимая, спрашивает она.

— Об этой встрече. Тебе не кажется, что одна известная мне очаровательная особа настоятельно желает, чтобы я познакомился с её лучшей подругой как можно ближе? Я достаточно понятно сформировал свою мысль?

— Сашенька, — Птаха кладет мне руку на плечо и ерошит волосы. — Я очень люблю тебя и очень люблю Наташку. Поэтому я хочу, чтобы, она стала твоей женой.

Нельзя же говорить такие вещи на ста км в час!

— Ты это серьезно?! — Я едва успеваю повернуть руль в сторону, чтобы не слететь с трассы.

— Разве похоже, что я шучу? — в зеркале я вижу её насмешливо-удивленный взгляд.

— Да вроде нет. Все равно, как-то все глупо получается.

— Ерунда. Жизнь как жизнь, — пожимает она плечами и откидывает голову на подголовник.

— А как же ты? — задаю я вполне, на мой взгляд, резонный вопрос.

— Я? — голос Ани становится немного печальным. — Понимаешь в чем дело, Сашенька, я тебя действительно очень люблю. Но мне никогда не удастся быть рядом с тобой. Я уже как-то сходила замуж и знаю, что не смогу жить в неволе. Какой бы золотой она не была. Я буду твоей возлюбленной, но не более того. А кроме того, я слишком ценю тебя как друга и боюсь, что если бы мы вдруг стали бы жить вместе — это быстро прошло. Натаха не такая. Она очень милая и домашняя.

— Ты это уже говорила, — киваю я.

— И ещё раз повторю! — с внезапным напором произносит Анюта так, словно я собираюсь ей противоречить. — Ты её ещё толком не знаешь. Она чудо!

— Кто бы спорил!

— Вот и не спорь. Муж ей нужен — это факт. Причем, не какой попало. Не лось новорусский, а настоящий мужчина. Чтоб как за каменной стеной. — Птаха поднимает свой кулачок. — Вот такой как ты. Понял?

— Понял, — вновь киваю я. — Солнце мое, ты прелесть.

— Спасибо, что заметил. Только я тебя очень прошу, на даче — ты мой старый друг и… побольше внимания Натали. Чего ты рожи строишь? Я серьезно говорю!

Вот так-то. Как говаривала Татьяна Ларина, «Судьба моя уж решена». Без меня меня женили. Ай да Птаха! Ну что скажешь этой сумасбродке?

Впрочем, в одном она несомненно права. Если думать о семье — то сейчас. Еще несколько лет, и кому я буду нужен? Просто аж странно, что моя кандидатура рассматривается среди претендентов на благосклонность Натальи Воронец. Тем более, если рассматривать, её в смысле мою кандидатуру, с точки зрения каменной стены. Понятное дело, у новых русских шанс угодить под пулю или привести в действие взрыватель, поворачивая ключ зажигания собственной машины, весьма высок, но у меня то он не ниже! Даже если придерживаться версии майора спецназа…

— Сейчас будет поворот направо, — произносит Аня. — Сашенька, ты, правда, на меня не сердишься?

Остается лишь пожать плечами. Сердиться на эту рыжеволосую красавицу, неизъяснимым образом объединившую в себе светскую даму с системной хипушкой, мне физически не удается. Хотя, наверное, стоило бы.

Минут десять мы едем в полном молчании. Сгущающиеся сумерки размывают контуры придорожных кустарников, отстоящих поодаль деревьев и дачных домиков, ни коим образом не согласующихся с новомодным словом «коттедж».

— Теперь давай налево. Вон видишь, зеленые ворота. Там погуди. Мы приехали.

Лай, доносящийся из-за забора, подтверждает, что нас ждут.