Книга Сафари на черепашку, страница 21 – Дарья Донцова

– Право, не стоит.

– В дурацкое положение тебя поставила, – не унимался хозяин.

– Хорошо, что все разъяснилось и вы более не подозреваете меня в желании соблазнить Юлю, – улыбнулся я.

– Ой, да вы уже немолодой для такого дела, – схамила осмелевшая хозяйка.

Евгений засмеялся.

– Да это все мама моя, вечно ей дурь мерещится, решила, что к Юльке мужик шляется, ну мы и придумали проверить, так ли это, я про Мурманск соврал…

Юля сжала кулаки и прикусила нижнюю губу, а Женя как ни в чем не бывало продолжал:

– Не успел я поговорить с Юлей, как та маме Люську сплавила, ну и…

– Я чиста, как слеза младенца! – взвизгнула наглая изменщица.

Воображение мигом нарисовало картину: толстенький малыш размазывает по пухлым щекам комья сажи, из глаз крошки льются черные слезы, при взгляде на которые сразу можно определить степень «чистоты» Юли.

– Но, увидев тебя, Ваня, я тут же понял: волноваться не о чем! – закончил Женя.

Мне отчего-то стало обидно.

– Почему?

Женя потер короткопалые ладошки.

– Ну… всему дому известно, что ты не по бабам, типа, импотент или голубой, мне, Вань, без разницы. Я не из тех, кто пидоров расстрелять хочет, даже руку тебе подам спокойно и чаем угощу. И потом, ты одетый в шкафу стоял! Ха-ха! Юлька голая, а мужик при всем параде, ведь мог бы к соседке и в халате шмыгнуть! Кстати, а это чей прикид?

Сарделеобразный палец Жени, украшенный чудовищным золотым перстнем с пудовым бриллиантом, указал вниз. Я перевел взгляд на ковер и вздрогнул: на полу валялся шлафрок Сергея, рядом стояли его тапочки. Юля побледнела и принялась быстро икать.

– Этта чье? – повторил муж, глядя на жену, как черепаха Че на воблу.

– Мое, – живо отреагировал я, – хоть апрель, да холодно, вот и пытаюсь согреться.

Произнеся эту фразу, я нагнулся, схватил темно-бордовый махровый халат и мигом накинул себе на плечи.

– А тапки? – не успокаивался хозяин.

– Тоже мои.

– Ты ж в ботинках?

– Ну да, – я начал изворачиваться, словно червяк, прижатый к земле лопатой, – верно, я в штиблетах, но ведь нехорошо в уличной обуви по чужой квартире ходить! Поэтому я сунул ноги в тапки!

– В туфлях?

– Да, – рискуя выглядеть идиотом, согласился я.

– Чего же в одних шлепках не пришел?

– Право, невоспитанно демонстрировать голые пятки, поэтому я сначала нацепил мокасины, а уж на них тапки, дабы не попортить ваш паркет.

– Жень, ты пойдешь Че искать? – дрожащим голосом напомнила Юля.

– Ага, – засуетился муж, – бегу вниз.

– Па, и я с тобой, – попросила Люся.

– Нет, – отказал ей отец.

– Возьми уж ее, – вздохнула Юля.

– Ладно, пошли, – смилостивился родитель, – давай, Ваня, с нами!

– Спасибо за предложение, но я не закончил домашние дела, – мигом открестился я от продолжения забавы и, неся на плечах халат Мамонова, а на ногах его тапки, гордо удалился домой. Пусть теперь Юля сама разруливает ситуацию, надеюсь, Сергей не начнет чихать до того, как Евгений и девочка покинут квартиру.

* * *

На следующий день, около одиннадцати утра, тщательно изучив карту Подмосковья, я отправился к платформе Пролетово.

Путь оказался неблизким, гнать «Жигули», как Марина свой джип, я не мог. Моя машина, увы, сделана в России, живет на свете не первый год и успела обзавестись старческими болячками. Но в конце концов я добрался до нужного места и начал осматриваться. Конечно, ночью пейзаж выглядит иначе, чем днем, но кое-какие приметы остались, допустим, та же платформа.

Я вылез из машины, подошел к полуразвалившейся лестнице и стал подниматься по ней, удивляясь безобразному состоянию, в котором находится станция. Ну почему никто из пассажиров не возмущается? На покореженных ступеньках можно запросто сломать ногу. Да и перрон выглядит отвратительно, похоже, тут ни разу не убирали мусор, нету скамеек, и отсутствует всякий намек на билетные кассы, да и людей нет.

– Молодой человек, – раздалось снизу.

Я повернул голову: у подножия лестницы стоял сухонький аккуратный старичок с сумками, из которых высовывались пакеты и банки.

– Слушаю вас внимательно, – улыбнулся я.

– Простите, это ваша машина?

– Да, а она вам мешает? Сейчас уберу.

– Что вы, что вы, – испуганно сказал дедушка, – просто я подумал: коли вы на авто прибыли, тогда порядок, но если, паче чаяния, поезда ждете, то он тут давно не ходит.

– Почему же? – спросил я и начал осторожно спускаться по выщербленным ступеням.

– Понимаете, – охотно пустился в объяснения дедуля, – тут, чуть поодаль, раньше, при Советах, завод был секретный, на оборону работал. Так вот, чтобы людям на службу легче попасть, ветку к нему от основной «железки» бросили и платформу построили. Несколько раз в сутки «кукушечка» ходила, по расписанию. Одну смену привезет, другую оттянет к той станции, что для всех. Иначе б народу пять километров пехом переть. Хоть и принято сейчас коммунистов ругать, только они ведь и хорошее делали. Сегодня же никого не интересует, сколько времени тебе до станка переть, скажи спасибо, что рабочее место нашел. Верно?

Я кивнул и направился к «Жигулям», дед не отстал, он последовал за мной, выплескивая кучу неинтересных мне подробностей.

– Потом развалилось предприятие, вроде его иностранцы купить пытались, да наши не согласились. Как же! Военная тайна! А о людях они подумали, о простых рабочих? Всех выставили, поселок умер, правда, дома до сих пор остались, вон за водокачкой одни бедолаги живут, те, кому деваться некуда, вот я, например. И где продукты купить? Только в Москве! Никого ничего не волнует… Горбачев… Ельцин… Путин… льготы… бу-бу-бу-бу.

Послушав пару минут для порядка разволновавшегося старичка, я отключил слух и стал машинально кивать, навесив на лицо приветливую улыбочку. Жизнь с Николеттой научила меня простому фокусу: хочешь остаться в живых после общения с маменькой, никогда не спорь с ней, лучше всего, вырубив систему связи с внешним миром, включить автопилот кивания.