Онлайн книга «Орхидея в мотоциклетном шлеме»
|
Ни одной интересной юбки не пропустил. Один раз его даже пытались избить охранники какого-то разгневанного мужа. Он их потом стопочкой к — перенавороченному, на мой вкус, не по чину — «Мерседесу» этого самого мужа сложил. А что? Бывший чемпион Вооруженных Сил по рукопашному бою. Было бы странно, если б он с этими тремя мешками жира не справился… — Отшила, — мнет верхнюю губу. — Хоть, вроде, и не замужем. Дура… — Понял, — хохочу. Он снова вздохнул, похлопал меня по плечу и пошел обратно в зал, мучить следующего клиента. Работа у него такая. Что тут поделаешь. А я в сауну отправился, потеть положенные полчаса после силовой тренировки. А потом — в местный клубный бар. За стаканом свежевыжатого грейпфрутового сока и чашкой эспрессо. Традиция. Как-то сама собой за это время сложилась. Жаль только, что курить здесь совсем нельзя. А то бы — вообще красота. Захожу — а она у стойки сидит, тоже сок пьет свежевыжатый. Судя по цвету — из чего-то вроде сельдерея. Нет, я, конечно, — за здоровый образ жизни обеими руками. И всеми остальными конечностями. Но не настолько же. Взял свой грейпфрут, кофе, уселся за столик. Сижу, потягиваю сок через соломинку. Гляжу — поворачивается. Выгибает темную, очень четко и красиво очерченную для натуральной блондинки бровь. — Тебя, — спрашивает, — как зовут? Я чуть соком не подавился. Но виду не подал. — Глеб, — говорю. — А вас, я уже знаю, — Даша… — Молодец, — хвалит. — А хочешь, пообедаем вместе, Глеб? Давлюсь — теперь уже кофе. Я и чашку-то взял, потому что не знал толком, куда руки девать. А тут такое… Но — собираюсь, напускаю на себя внешнее безразличие. — Ну, — говорю, — отчего же не отобедать? — Эк, — хмыкает в ответ, — какие мы изысканные. Тогда иди, принимай душ и одевайся. Я тебя через пятнадцать минут жду у выхода… Я — мысленно — покрутил недоуменно башкой. Но, тем не менее, пошел в мужскую раздевалку, а через пятнадцать минут как штык торчал у выхода из клуба. Где потом еще покорно прождал ее минут десять, пока она трепалась о чем-то своем с симпатичной инструкторшей по водной аэробике. Выходим на улицу, я ей дверь вежливо придерживаю. Там холодно. Зима. — Ну, — говорит, кивая в сторону элегантного черного «Мини-Купера», — вот он, наш с тобой экипаж… Я пожал плечами. Экипаж как экипаж. — А вы, — спрашиваю, — где живете? — Здесь, — кивает в сторону элитного комплекса, которому, кстати, и принадлежит фитнес-клуб. Никогда бы, кстати, не стал жить в эдаком муравейнике. — А что? — Тогда, — говорю, — лучше давайте оставим ваш экипаж здесь, на парковке. Зима все-таки, гололед на дорогах. Поедемте на моей, я вас потом обратно довезу… — Вот как? — вскидывает удивленно бровь. — И где же твой, извини, «Кадиллак»? — А почему вы решили, что у меня «Кадиллак»? — начинаю злиться. — Я вообще-то американский автопром терпеть не могу. Намучался в свое время, знаете ли… Она еще выше бровь вскидывает. — Да-а-а?! — тянет. — И что же ты предпочитаешь в это время года?! Я уже — еле сдерживаюсь. Нет, мне, конечно, нравятся красивые и взбалмошные девчонки. Я вообще стерв люблю. Мне другие тупо не интересны. Но конкретно эта что-то уже начинает поднапрягать. Ага. — В это время года, — чеканю, — я, так же, как и вы, мадам, — предпочитаю британский стиль. Сиречь «Лендровер Дискавери». Второй. Рессорный. Потому как зимой, я так считаю, — лучше ездить на джипе. Безопасней. Вон, его уже водитель подгоняет. А летом я предпочитаю стиль немецкий. «Бумер», если конкретнее. Купе. Люблю, знаете ли, спортивные автомобили… — А-а-а, — тянет она. — А-а-а… Пауза. В глазах — полное недоумение. Молчу. Жду. Очень хочется курить, но не на таком же морозе, да еще после сауны. — А-а-а, — наконец выдыхает. — А ты кто? Нда, думаю. Как там, у моего любимого Дюма? «Д`Артаньян чувствовал, что тупеет»… — Я же, — отвечаю, — уже говорил. Глеб я… — Да блин! — почти кричит она. — Кто ты, Глеб?!! — Кто я?! — тоже почти кричу в ответ, готовый уже лопнуть от злости на нее, на себя, что с ней связался, на этот поганый мир, где спокойно уживаются красивые тридцатилетние истерички и трескучие двадцатиградусные морозы. — Я — Глеб! Ларин! Мужчина! Мужик! Тридцати девяти лет от роду! Белый! Русский! Образование, блин, — высшее филологическое! По профессии, будь она неладна, — рекламщик! По должности, будь она проклята, — генеральный директор! Что еще?! Ах, да!!! Женат! Вторично! Привлекался! Имею двух детей от первого брака!! Что еще тебе, мать твою, нужно от меня, на таком-то морозе?!! Она осела. Если б я ее за локоть не придержал, точно б задницей в сугроб опустилась. Наклонился, смотрю — хохочет. Беззвучно. Ничего не понимаю. Наконец отдышалась. — Ой, — говорит, — ты… ой, вы… ой, извините, Глеб… я вас за «фитнес-мальчика» приняла… И снова хохочет. Беззвучно. — А это еще, — удивляюсь, — что за зверь такой? Ее снова сгибает приступ беззвучного хохота. — Да есть, — выдавливает из себя наконец, — такие красавчики. Цель жизни — попасть на содержание к богатой стареющей девушке. Ходят в элитные клубы по дешевым разовым пропускам, через инструкторов достают. Вы вон с Генкой стояли, я и, дура, решила… Теперь уже я хохочу. — Ни фига себе, — выдавливаю сквозь проступившие слезы. — Сколько же интеллекта у меня на лице… Еле отдышались. — Ладно, — говорю, — раз уж перешли на ты, давай, лезь в машину. В ресторане договорим. А то тут и вправду холодно… Ресторан она выбрала японский. |