Онлайн книга «Черные крылья Бога»
|
Мефодьич осмотрел ее и вынес однозначный приговор: детей у Тамары больше не будет никогда. Что-то там она застудила, когда пробиралась к нам по горам из своего родного Телави. Андрей потом набил ему морду, но было уже поздно. Тогда-то она и рассказала нам эту страшную сказку о том, как Бог-Отец и Бог-Сын предали Пресвятую Богородицу. И потом рассказывала ее снова и снова, и сказка эта обрастала все новыми и новыми подробностями. После она куда-то пропала, причем тела мы так и не нашли. Андрей пытался ее искать, напрягал в том числе и местную агентуру, но тут подошли пробившиеся с боями части РЭК, голодные, злые, грязные, и мы вместе с ними начали пробиваться через мятежную Кабарду на Ставрополье. Черт знает как, но нам это все-таки удалось. Мы выжили. А про Тамару решили, что погибла. Черт. Лучше б так оно и произошло. Но, выходит, она все-таки выжила. На нашу беду. В этом я уже и не сомневался… …Я отлепил руки от висков и медленно потянулся за очередной сигаретой. Пальцы мелко, противно дрожали. – Значит так, милочка. Сейчас мы вместе встаем и идем смотреть твоих боевых подруг. Ты выбираешь из них одну, которая поумней, и мы ее отправляем к твоей Матушке. Она должна будет передать ей только одну фразу: с ней хочет говорить Гор. Остальное – на ее усмотрение. Мы будем ждать здесь. Поняла? Настена кивнула. В ее большущих зеленых глазах диковатой новгородской ведьмочки плескался страх. Тяжелый такой страх. Неподдельный. Кажется, она что-то поняла. Поздно, девочка. Я уже просто не умею останавливаться… …Я приказал отряду разбивать полевой лагерь, используя укрепления блокпоста, и приготовился ждать, отдав кое-какие распоряжения Веточке и Гураму. Ждать пришлось долго, целый вечер и целую ночь. Под утро у лагеря стояла целая бригада амазонок. Я прикинул – эдак человек триста. Судя по всему, Тамара меня запомнила. И неплохо. Нас вежливо разоружили и под конвоем доставили в Иверский монастырь. Я на секунду представил, как хреново придется ребятам из подразделений Иветты и Абхаза: Тамара никогда не была дурой, и сейчас ее амазонки перебирают окрестные леса кустик за кустиком. Фигня. Все равно не найдут. Эти девчонки не воевали в чужих горах, где для того, чтоб тебя не заметили, нужно стать камнем или бугорком земли. А в родных-то лесах… Разберутся. Не маленькие. В монастыре нас разделили: отряд устроили на заднем дворе, в одном из флигелей, а нас троих – меня, Пупыря и Ивана – развели по отдельным кельям. Обед и ужин нам тоже принесли, что называется, по месту жительства, так что пообщаться не удалось. К этому я в принципе был готов. А вот к запрету на курение – нет. Пришлось скандалить. К счастью, помогло. Матушка, видимо, решила не злить меня по мелочам. И это правильно. Но расслабиться все равно не удалось. Слишком хорошо я знал, что это такое – фанатики. Доводилось встречаться. Я весь день и всю ночь провалялся на узкой монастырской койке, ожидая какой-нибудь гадости. Причем в абсолютно голом виде. Одежду взяли – якобы постирать. Господи, бред какой. Они нас что, совсем за идиотов держат? Интересно, что я такого опасного мог в подштанниках-то пронести? …Тем не менее с утра я был в форме. Привычка. Мне даже побриться разрешили перед завтраком… Когда меня отконвоировали в келью к Матушке, Иван и Пупырь были там. Разговор с ними, по всей вероятности, уже состоялся. Мне было плевать. Это действительно была она. Тамара. Почти не постаревшая, она сидела за старинным письменным столом на стуле с высокой спинкой, гордо держа свою маленькую рыжеволосую головку с острыми, точеными, хищными чертами лица, и смотрела на меня пронзительными черными глазами. Восхитил антураж: на ней были ослепительно белое полумонашеское одеяние, капюшон небрежно откинут назад, рыжие волосы уложены короной. Мне говорили, что когда она выходит из монастыря, переодевается в черное. Черная Мать. Так ее вроде по деревням окрестным зовут. А за спиной, на белой стене, на длинном черном кожаном ремешке висели мужские фаллосы разной степени засушенности. Один был совсем свежий. Ну и что. И не такое видали. По обе стороны неистовой Матушки застыли две амазонки в белой униформе с тяжелыми «Стеблиными» в предусмотрительно расстегнутых белых кожаных кобурах. Н-да. Я прошел в глубь просторной кельи и небрежно рухнул в единственное свободное кресло. Мучительно хотелось курить, но это было бы уже явно слишком. И так мое поведение можно было расценить как верх наглости. Пупырь, по крайней мере, зашипел. Насрать. Я поглядел Тамаре в глаза. Ее взгляд было нелегко выдержать даже мне. – Ну, здравствуй, Тамара… – Здравствуй, Гор, – голос ее был ровен и бесстрастен. Я подобрал ноги под сиденье кресла и наклонился вперед, слегка смещая центр тяжести. Со стороны это должно было выглядеть вполне естественно. – Уж и не думала, что удастся свидеться… Я пожал плечами: – Знаешь, я тоже. Мы искали тебя тогда… – Я знаю, – едва уловимым движением она поправила рыжий локон. – Я не хотела, чтобы вы меня нашли. А раз я не хотела, вы и не могли найти. Никогда. …Я бы на ее месте не был так самоуверен. Если б тогда к нам тогда не пробились полуразбитые части РЭК, если б там не было такого количества раненых… Но это – так. Детали. По большому счету, никому не интересные. Я промолчал. – Ты из прошлого, Гор. Ты не виноват, и все же такие как ты должны уйти. Чем раньше, тем лучше. Но пока вас много, я вынуждена мириться с этим. Он, – она кивнула в сторону Пупыря, – рассказал мне о вашей беде. Что ж. Я могу помочь. Но за каждый воз продовольствия вы мне будете привозить десять мужчин. Молодых. Здоровых. Не наркоманов и не отребье. Закованных в наручники и с отрезанными языками. Это не условие для переговоров. Это ультиматум. Вам нужна еда, мне – инструменты для размножения. Первых я возьму уже сейчас. Это те, кто пришли с вами. Вас троих я отпускаю. Вам дадут образцы продовольствия и проводят до безопасной дороги. Это все. |