Онлайн книга «Тушканчик в бигудях»
|
Я почувствовал себя самодуром-барином, от которого дворня, опасаясь царского гнева, усиленно скрывает какую-то неприятность. – Немедленно говорите, что стряслось! – Ну… – Э… – Да… Мне стало совсем не по себе. Всегда весьма говорливые домочадцы сегодня по непонятной причине лишились дара речи. Но тут дверь в ванную распахнулась, и появилась Николетта, по-прежнему от макушки до пят укутанная в халат. Я слегка успокоился. Маменька вполне бодро самостоятельно передвигается, остальные тоже выглядят нормально. – Что, – неожиданно спросила Вера. – Помогло? Вдруг Николетта трубным голосом возвестила: – Ваня! Ты скоро станешь сиротой. Я попятился. – С какой стати? – У меня смертельная болезнь! Сердце перестало биться в тревоге. Слава богу, все выяснилось! Николетта сейчас разыгрывает любимую комедию под названием «Преждевременная кончина юной девушки». Николай, Вера и Ленка впервые столкнулись с подобным представлением и перепугались. Странно только, почему Тася, регулярно вот уже на протяжении многих лет наблюдавшая эти «антрепризы», стоит сейчас с пришибленным видом. – Очень жаль, что ты занедужила, – приступил я к исполнению своей роли, – немедленно ложись в кровать, я вызову врача. – Нет. Я удивился. Обычно все разыгрывается не так. Маменька, рыдая, рушится в койку, потом призывается семейный доктор. А пока эскулап спешит на помощь, Николетта диктует мне свою последнюю волю. Эпилог тоже традиционен. Великолепно знающий свою пациентку врач торжественно подносит ей стакан с раствором аспирина и объявляет: – Это воистину волшебное средство сейчас поставит вас на ноги. Через десять минут Николетта и врач уже лакомятся в гостиной кофе с ликерами, о смертельной угрозе здоровью маменька забывает до новой комедии. К слову сказать, постановка разыгрывается тогда, когда большинство подружек маменьки разъезжаются на отдых и Николетта начинает отчаянно скучать. Но сегодня-то не июль на дворе, и врача маменька вызывать не желает. – Мне никто не поможет, – трагическим тоном заявила Николетта, – я заболела неизвестной заразой. – Зеленюхой, – отмерла Тася, – вот едрена Матрена! – Чем? – воскликнул я. – Зеленюхой? И тут маменька, словно актриса, исполняющая главную роль в греческой трагедии, широким жестом сняла капюшон с головы. – О господи! – вырвалось у меня. Лицо и шея Николетты были интенсивно-зеленого цвета. – И ноги такие же, и руки, и все тело, – не преминула сообщить маменька, – могу показать. – Не надо! – испугался я еще больше. – Следует срочно вызвать доктора. – Он уехал отдыхать, – сообщила Тася, – я уже звонила ему, а тама прислуга рявкает: «Не фига телефон обрывать, вернется через неделю». – За семь дней я умру, – грустно констатировала Николетта. Вот тут меня охватил ужас. Николетте, очевидно, совсем плохо, раз она не вопит, не сучит ногами, не обвиняет всех вокруг в своей болезни. – Сначала мы думали, – влезла в разговор Ленка, – что она снаружи испачкалась, ну бывает такое. Я вот разок купила себе халатик, недорого взяла, на рынке, хорошенький, зеленый. Нацепила его, вспотела и покрылась пятнами: краска с халата… – Я все перепробовала, – перебила домработницу Николетта, – растворителем терла, скрабом, содой, кефиром, соком лимона, даже мылом для посуды! Бесполезно, только гуще цвет делается. – Вовсе ничего не заметно, – дрожащим голосом вклинилась в монолог Вера, – так, легкая зелень… Не слушая ее лепет, я ринулся к телефону и набрал «03». После появления в нашем доме Николая и Веры звонки в «Скорую» становятся дурной традицией. Совсем недавно я вызывал уже врачей, и вот пожалуйста – они потребовались вновь! Соединиться с диспетчером не удалось, сначала было прочно занято, потом никто не брал трубку. Оставалось удивляться, отчего эту помощь назвали «Скорой»! Решив не сдаваться, я набрал телефон клиники, где лежала Нора. – Человеку плохо, можете прислать машину? – Вы к нам прикреплены? – Нет. – Вызов платный, двести долларов. – Девушка! Я не спрашиваю о цене! Записывайте адрес! – заорал я. – Извините, сейчас все бригады заняты, позвоните к нам через два часа. Я уставился на трубку. Через два часа? Вот это здорово! Как раз к похоронам успеют. Поняв, что мое восхищение частной медициной получило ощутимый пинок, я снова предпринял попытку соединиться с муниципалами и с огромным облегчением услышал: – Двадцать вторая, слушаю. – Женщине плохо! – Что случилось? – Она позеленела, – выпалил я и осекся, сейчас девушка, решив, что ее разыгрывают, бросит трубку. Но диспетчер невозмутимо продолжала: – Другие симптомы? – Ну… ведет себя не так, как всегда. – Агрессивна? – Наоборот, очень тихая, ласковая, понимаете… – Адрес! Я быстро продиктовал наши координаты. – Ждите, – сказала девушка, – придет машина. Я заметался по квартире, периодически подбегая к Николетте и спрашивая: – Ну как? Ничего? Хочешь воды? Кофе? Чая? Сока? Конфет? – Нет, Ванечка, спасибо, – пугающе вежливо отвечала маменька, приводя меня своим поведением в отчаяние. |