Книга Али-Баба и сорок разбойниц, страница 25 – Дарья Донцова

Делать нечего, к тому же малыш, хотевший, очевидно, есть и спать одновременно, отчаянно рыдал. Отец сунул заливающегося плачем ребенка на заднее сиденье, мы приладили трос, я сел в свою машину и двинул в путь.

Сначала все шло нормально, потом впереди загорелся красный светофор, я начал притормаживать и понял, что сзади никто не собирается гасить скорость. Хорошо, время было позднее, ни автомобилей, ни пешеходов на перекрестке не оказалось, и я сделал то, чего не делаю никогда: пролетел участок на запрещающий сигнал. Аналогичная ситуация повторилась и на следующей улице. Я постоянно смотрел в зеркало и чувствовал, что очень хочу убить шофера-идиота. Наконец кое-как, на максимально маленькой скорости, я докатил до нужного места, припарковался… «Шестерка» как ни в чем не бывало проехала дальше, заднюю часть моих «Жигулей» занесло. Все, тут мое терпение лопнуло. Я выскочил на улицу, увидел, что неработающая машина стоит почти посередине переулка, подбежал к ней, рванул дверцу и онемел: на водительском месте было пусто. Сзади мирно спал малыш.

Минут пять я приходил в себя, потом испугался. Мужчина не назвал мне ни своего имени, ни фамилии, ни точного адреса. Сообщил лишь название улицы да попросил притормозить у булочной.

Ребенку нет еще и года. Господи, что же мне делать? Некоторое время я пребывал в панике, потом в голову пришла мысль, от которой по спине забегали мурашки размером с жирную мышь: мне подкинули младенца! Испытывая полнейший ужас — я, если честно, побаиваюсь маленьких детей, они выглядят такими крохотными, хрупкими, — я вообще перестал что-либо соображать. Потом все же взял себя в руки и решил вызвать милицию, но не успел вытащить мобильный, как вдали показался бегущий мужик, отец карапуза. Весь потный, красный, он подлетел ко мне и, задыхаясь, проговорил:

— Господи, вы так быстро умчались, я даже не успел сесть в свою машину.

Никогда в жизни ни до, ни после этого случая у меня не возникало желания стукнуть человека по носу. Испытал я это чувство всего один раз в жизни и до сих пор жалею, что сдержался!..

Очевидно, на моем лице отразилось сомнение, потому что Соня молитвенно сложила ладони и пропела:

— Ну Иван Павлович, миленький, неужели вы бросите меня тут одну, на пустынной дороге.

Я вздохнул и пошел искать в багажнике трос. Иногда мне кажется, что хорошее воспитание мешает мне жить. Многие из моих приятелей, спокойно ответив: «Это твоя проблема, детка», — уехали бы по своим делам. Я же, заложник воспитания, начал прилаживать стальной канат к «Ауди».

Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Соня отлично управлялась с автомобилем, и никаких проблем на пути к авторемонтной мастерской не возникло. Оказавшись около ворот сервиса, Соня воскликнула:

— Как мне вас благодарить? Ведь не деньгами же!

Я улыбнулся.

— Я рад был помочь такой прелестной особе.

Соня подошла ко мне, встала на цыпочки и по-детски клюнула в щеку. От нее пахло незнакомыми, острыми, явно дорогими духами.

— Большое спасибо! — с чувством воскликнула она.

— Не за что, мне было по дороге.

— Не все способны помочь человеку, попавшему в беду.

— Добрых людей намного больше, чем злых, — ответил я и хотел уже уехать, но тут Соня попросила:

— Иван Павлович, запишите мой телефон.

Я вынул сначала блокнот, а потом свою визитную карточку. Я не принадлежу к тем людям, которые заводят знакомства на улицах, но ведь глупо говорить об этом, когда дама интересуется вашими координатами.

Соня спрятала визитку в сумочку.

— Я врач, и, говорят, неплохой. Позвоните мне, если вдруг вам понадобится помощь.

— Спасибо, — кивнул я и отправился в институт УПИ.

Группу, в которой числилась Ирина Медведева, я нашел при помощи куратора учебной части. Полная женщина без возраста с плохо уложенной головой, услыхав, что Семен Юрьевич нанял для поисков пропавшей дочери частного детектива, с чувством воскликнула:

— Бедная девочка, мы очень переживали, когда узнали о случившемся.

— Иру любили в институте?

— Хорошая девочка, аккуратная студентка без академических задолженностей, — инспекторша стала перечислять положительные качества пропавшей девушки, — участвовала в театральном кружке, активно сотрудничала в научном обществе…

Вскоре мне стало понятно, что она не может ничего сказать об Ире как о человеке. Я понял, что Медведева хорошо училась, могла претендовать на место в аспирантуре, но и все. Была ли она доброй или злой, имела ли любовника, отчего расстраивалась и над чем плакала, так и осталось невыясненным, и я отправился к ее одногруппникам в надежде на то, что они лучше знают свою подругу.

Поплутав по коридорам и поговорив со студентами, я выяснил, что три Ирины однокашницы, Стася, Карина и Алена, сидят сейчас в столовой.

Я спустился в подвальное помещение и обнаружил там за столиком девиц, раскрашенных до невозможности. Впрочем, одеты они тоже были нелепо. На одной красовалась рваная рубашка из денима. Края лохмотьев скрепляли английские булавки в количестве штук ста, не меньше. Другая щеголяла в пуловере, который непостижимым образом держался на ее груди, плеч у него не было. Третья была во вполне пристойной, ничем не примечательной нежно-голубой водолазке, зато в ушах у нее болталась связка сережек разной длины, в ноздре сверкал камушек, а в брови висело колечко.

— Можно нарушить вашу беседу? — осведомился я.

Девицы замерли, потом «булавочная» спросила:

— Вы кто?

— Частный детектив Иван Павлович Подушкин.

— Вау, Стаська, — воскликнула голоплечая, — прям как в кино!

Стася недовольно поморщилась:

— Помолчи, Кара!

Мне сразу стало понятно, кто в стае главный.

— От нас вы чего хотите? — бойко поинтересовалась Стася.

Я рассказал про визит в агентство Семена Юрьевича.

— Так чем же мы помочь можем? — удивилась Стася.

Карина, разинув рот, смотрела на меня. Алена сидела молча.

— Скажите, что за человек была Ира? — поинтересовался я.

— Почему «была», — моментально отреагировала Карина, — вы полагаете, что ее убили?

— Ну, оснований для таких утверждений пока нет, — покривил я душой, припоминая белую кофточку с маленькой дырочкой на спине.