Книга Али-Баба и сорок разбойниц, страница 38 – Дарья Донцова

— Ваня!!!

— Николетта, подойди к другому телефону, — посоветовал я, — тот, который у тебя в спальне, не очень хорошо работает. А еще будет замечательно, если ты выключишь телевизор, его звук не позволяет тебе услышать меня.

— Глупости! Это у тебя идиотский аппарат.

— Моя трубка новая.

— Ерунда! Купил дешевку, от нее, конечно, никакого толку, — злилась Николетта, — сколько раз я тебе говорила: вещи должны быть дорогими! Вот я всегда приобретаю лучшее и качественное.

Я молча ждал, пока этот фонтан слов иссякнет. Николетта на самом деле имеет привычку, войдя в магазин, незамедлительно ткнуть пальчиком в предмет, украшенный ценником с рядами нолей. Все мало-мальски доступное по цене вызывает у нее презрительную гримасу. Даже если дешевая вещь оказалась хорошей, маменька останется недовольной. На Новый год моя бывшая няня, Нюша, служащая теперь у Николетты домработницей, преподнесла ей банный халат китайского производства.

— Где ты его взяла? — прищурилась Николетта, брезгливо тыча в одеяние.

— На рынке, — сообщила бесхитростная Нюша, — гляньте, какая красота. Цвет ваш любимый, персиковый, и недорого совсем отдала.

— Мерси тебе за сувенирчик, — скривилась маменька и сунула вполне, на мой взгляд, симпатичный халатик в самый дальний угол.

Так бы он и провисел в забвении, но тут Николетта, в очередной раз сказавшись больной, вызвала своего доктора. Пока тот торопился через все пробки, умирающая решила откушать кофейку и велела Нюше подать поднос в постель. Чашка опрокинулась на Николетту, маменька завопила, и пришлось вытаскивать на свет божий «ужасно дешевое, омерзительно простецкое» одеяние. Сами понимаете, что погибающая от страшной, неизлечимой болезни дама должна встречать терапевта в безукоризненном пеньюаре, при духах и бриллиантах.

После того раза Николетта стала надевать подвергнутый вначале остракизму халат. Она даже полюбила его. Я один раз не удержался и решил уколоть маменьку. Увидав ее облаченной в подарок Нюши, я не выдержал и сказал:

— Оказывается, и дешевая вещь может прийтись ко двору.

Маменька нахмурилась:

— Материал хороший, форму после стирки не теряет, цвет не тускнеет, телу приятно… Одного не пойму, в чем же тут подвох?

— О каком подвохе ты толкуешь? — удивился я.

— Ну не может отличная вещь стоит копейки, — с возмущением воскликнула Николетта, — небось продавщица ошиблась! Взяла с Нюши деньги за один халат, а завернула другой, дорогой! Либо в нем есть скрытый дефект!

Сами понимаете, Николетту переубедить невозможно, не следует даже начинать.

— Ваня, — злилась маменька, — ты где?

— Тут

— Где тут?

— Ну… в одном районе.

— Ты забыл, что я еду на днях в Карловы Вары? — взвизгнула маменька.

Я подавил усмешку. Естественно, нет, более того, я купил Николетте путевку на месяц, потому что, если говорить откровенно, собрался отдохнуть от нее. Пока маменька станет вкушать воды и прогуливаться по улочкам всемирно известного курорта, я на время обрету покой и даже смогу распоряжаться собой по своему усмотрению. А то сейчас едва я устроюсь с книгой на диване, как в телефонной трубке раздается приказ: «Ваня, к ноге», и мне приходится мчаться к маменьке, придумавшей себе новую забаву. Интересно, чего она хочет от меня на сей раз?

— Мне необходима новая обувь! — заявила Николетта.

Я мысленно подсчитал свои финансы. Да, негусто. Но аргумент об отсутствии денег не для Николетты.

Услышав: «Извини, у меня сейчас плохо с наличностью», — она скривится и скажет: «Мужчина не должен посвящать женщину в свои финансовые дела, какая мне печаль, где ты добудешь средства. Я же не могу ходить босой!»

Последняя фраза была бы справедливой для кого угодно, кроме Николетты. У нее в шкафу выстроились на специальных полочках дивизионы туфель, батальоны ботинок, роты сапог…

— Ты уже закончил работу? — наседала на меня Николетта.

Я глянул на часы. Так, начало девятого. Скоро все магазины закроются.

— Да, — смело ответил я, — еду домой после тяжелой изнурительной работы. Я очень плохо спал эту ночь. Хочу пораньше лечь.

— Приезжай ко мне!

— Зачем?

— Ваня, мне нужны туфли! Срочно! Мне скоро уезжать!

— Но, Николетта…

— Что? Вечно ты споришь, — взлетела на струе злобы маменька, — сил моих больше нет! Прошу тебя об одолжении раз в десять лет и всегда, постоянно, каждый день, слышу «нет»!

Ну и как вам такое заявление? Полное отсутствие логики! Коли просишь об одолжении раз в десятилетие, каким образом можешь слышать ежедневно: «Нет»? Тут у Николетты концы с концами не сошлись.

— Сейчас начало девятого, — попытался я воззвать к ее разуму, — универмаги закроются, мы не успеем!

— А вот и нет! — торжествующе возвестила Николетта. — Теперь многие люди днем работают, а за покупками могут отправиться лишь ночью! Например, «Рококо» сутками торгует, туда и поедем. Жду! Приезжай!

И она швырнула трубку. Я тяжело вздохнул. «Рококо!» Я совершенно забыл про гигантский, многоэтажный монстр, воздвигнутый хозяйственным Лужковым почти в самом центре.

Тихо чертыхаясь сквозь зубы, я подъехал к дому маменьки и погудел. Тут же ожил мобильный.

— Вава! — возмущенно воскликнула Николетта.

Я невольно дернулся. Терпеть не могу свою детскую кличку, хотя сейчас, после некоторых событий, отношусь к ней более лояльно, чем прежде. [3] Николетта же, когда жаждет выказать недовольство сыном, припоминает это дурацкое прозвище:

— Вава! Это ты гудишь?

— Да, я уже приехал.

— Безобразие!

— Но ты же сама велела мне поторопиться, если ты еще не одета, то я спокойно…

— Я не об этом! Бестактно вызывать меня бибиканьем, словно девчонку из рабочего предместья!