Онлайн книга «13 несчастий Геракла»
Слава богу, западные производители считают, что любой покупатель идиот, поэтому помещают на упаковках картинки. Зеленый спрей украшало изображение пирога, стоящего на столе, красный имел другую иллюстрацию: молодая девушка с неправдоподобно тонкой талией, в цветастом фартуке и перчатках держит в правой руке баллончик с обильно лезущей из него белой пеной. В ее левой длани зажата лопаточка, похожая на мастерок. — Сливки здесь, — радостно сказал я и потряс красный баллончик. Впрочем, вполне вероятно, что и в зеленом — калорийный молочный продукт, но, учитывая тот факт, что нарисован только пирог… Бог знает, что там на самом деле: сахарная пудра, дрожжи, корица… А на красном четко видна белая горка пены. — Ах, Ваня, — всплеснула руками Лика, — вы такой умный, такой образованный! Я улыбнулся. Девица не так уж дурна собой, тощевата малость, но мне никогда не нравились толстухи. — Давайте разложим ягоды, — блестела глазами Анжелика, — потом напшикаем сливок, а сверху украсим веточкой мяты. Там, в холодильнике, есть пучок, я только что видела. Спустя десять минут «икебана» была готова. Лика последний раз прижалась ко мне и прошептала: — Положу тебе в карман свою визитку, позвони, не пожалеешь! Я сделал вид, что не услышал заявления, и выскочил в коридор с такой скоростью, словно за мной гнались Али-баба и сорок разбойников. Лет десять назад — у меня еще тогда не было машины — я увидел в метро прехорошенькую девочку, просто куколку: облако кудрявых волос и наивно распахнутые небесно-голубые очи. Я никогда не знакомлюсь на улице, но тут не выдержал, подошел и задал традиционный вопрос: — Девушка, что вы делаете сегодня вечером? Нимфа обозрела меня, открыла прелестный ротик и хриплым, совсем не нежным голоском сообщила: — Все! Честно говоря, я стушевался, а девица хихикнула и уточнила: — За золотую цепочку даже больше…
Пронесясь по коридору, я влетел в гостиную. — Боже, как долго! — возмутилась Николетта. — Чем вы там занимались? — Целовались, — заржал Антон, — обнимались у стола, ха-ха-ха! Интересно, было бы ему так весело, узнай он, как откровенно приставала ко мне Анжелика? — Мне вот эту, — заявил Антон и, схватив миску с самым большим количеством сливок, моментально сунул в жадный рот ложку. — Вкусно? — спросила Николетта. Антоша выпучил глаза и промычал: — М-м-м. — Так здорово, что язык проглотил? — усмехнулся я и сел в кресло. Маменька решила кокетничать и, закатив глаза, сказала: — О… так хочется клубники, но я вчера встала на весы и поняла: кошмар, ужас, катастрофа. Антоша, ты почему не ешь? Двоюродный братец молча сидел на диване. «Небось подавился от жадности», — подумал я, но через мгновение сообразил, что с Антоном творится неладное. На лбу братца выступила испарина, глаза почти выкатились из орбит. — Тебе плохо? — испугался я. — М-м-м, — простонал Антон. Маменька кинулась к любимцу: — Дорогой, скажи скорей, где болит? По-прежнему молча, Антон делал какие-то странные движения руками, он то разводил их в разные стороны, то сводил вместе. — Послушай, — рассердился я, — хватит идиотничать, немедленно объясни, в чем дело? — Да, Тошенька, скажи скорей, дружочек, — засюсюкала маменька. Антон перестал изображать ветряную мельницу. Он ткнул пальцем сначала в меня, а потом в остатки клубники со сливками, по его красным щекам неожиданно потекли слезы. — Так, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, процедила маменька, поворачиваясь ко мне, — ты опять за свое! — Я?! Что я сделал? — Снова подсунул Антоше вместо сахара соль, — она затопала ногами, — ты сто раз проделывал с ним такие штуки! Правильно, а сверхумный Антон каждый раз попадался на одну и ту же уловку. Кстати, когда он решил отомстить мне той же монетой и во время очередного воскресного сборища любезно подал солонку, я, смущенный его приветливостью, сначала осторожно попробовал белую пыль и, сообразив, что передо мной сода, мигом вывернул всю емкость в суп негоднику. Только все это происходило более трех десятилетий назад. — Николетта, мне же не семь лет, чтобы веселиться подобным образом, — возмутился я. — Ну не знаю, — скривилась маменька, — видишь, он молчит и ясно дает понять: сливки невкусные. Я обозлился: — Нормальный продукт, попробуй сама. — Ладно, — неожиданно прищурилась Николетта, — сейчас съем ложечку, только из креманки Антоши! И если там окажется соль… Имей в виду, Вава, накажу тебя. Я пожал плечами: ну не смешно ли! Николетта собралась поставить сына в угол. Маменька схватила ложку, зачерпнула белую пену, подергала носиком и заявила: — Запах чисто химический, не похоже на натуральный продукт, и консистенция странная, очень вязкая, как пластилин! Я промолчал. Какой же наивной надо быть, чтобы ожидать от сливок из баллончика аромата, вкуса и качества подлинного молочного лакомства. Николетта открыла накрашенный ротик, сунула в него ложечку и уставилась на меня. — Ну что? — поинтересовался я. — Убедилась? Никакой соли или соды! — М-м-м, — простонала маменька. — М-м-м, — подхватил Антон. — Ой, — заверещала, входя в комнату Лика. — Что это с ними, а? — Не знаю, — совершенно искренне ответил я, — съели клубнику и завыли. — Да? — изумилась Лика. — А я попробовала ягоды, когда мыла, и ничего. Внезапно Антон вскочил и выбежал из комнаты. — Куда он? — вопрошала Лика. — Может, его тошнит? — предположил я. В то же мгновение Николетта рухнула на диван и забила ногами по ковру. — Тебе плохо? — всполошился я. |