Книга Всё не так просто, страница 12 – Татьяна Герцик

Около полудня к ней влетела встревоженная Светлана, принеся с собой запах снега и шампанского. С порога закричала:

– Ты чего трубку не берешь? Что случилось? Как всё прошло?

Увидев бледное лицо подруги с темными тенями под глазами, тихо охнула:

– Ну что? Ты с ним переспала?

Аня сардонически усмехнулась. Для подруги весь смысл жизни именно в этом и заключался. Но пришлось ее разочаровать:

– Нет, я ему не понравилась.

– Почему? Ты таблетку ему подбросила?

– Нет. Не захотела. Зачем навязываться мужчине, которому ты противна?

Светлана поразилась.

– Противна? Он что, голубой?

Аня брезгливо передернула плечами.

– Не думаю. Он просто сказал кому-то по телефону, что не собирается насиловать малолеток. С такой брезгливостью, будто я протухшая камбала.

Светлана насторожилась.

– А почему ты решила, что речь идет о тебе?

– Да это и кролик бы понял. Собеседник Вячеслава явно знал, что я у него, и спрашивал, что мы с ним делаем.

Подружка озаренно посмотрела на Аню и схватила ее за руку.

– Анька, а ты сказала ему, сколько тебе лет?

– Нет, а зачем?

– Да затем, что тебе без макияжа больше тринадцати никто не даст! Ведь говорила я тебе – накрасься! Вот ведь упрямая! Давай одевайся!

Аня попыталась сопротивляться, не понимая, зачем одеваться в такую рань – до автобуса еще целых три часа. Но, подчиняясь напору подруги, накинула шубку и вышла на улицу. Светлана решительно направилась к соседнему подъезду. Аня ухватила ее за рукав и в ужасе выпалила:

– Ты куда?

– Да к этому твоему идиоту! Он наверняка решил, что ты в самом деле малолетка! Но это же глупость и ему надо всё объяснить!

– Не хочу я ему ничего объяснять! – Аня была близка к панике, не зная, как остановить непробиваемую подружку.

Та согласилась:

– Конечно, ты и не будешь ничего говорить. Я сама ему всё скажу! Сколько можно дурью маяться? По крайней мере, всё станет ясно! – И чуть помедлила, высматривая, здесь ли машина Вячеслава. Заметив, что та стоит на стоянке, довольно воскликнула: – Ага! Он дома! Пошли!

Но не успела сделать и двух шагов, как дверь соседнего подъезда открылась, и вышел сам Вячеслав со сногсшибательной сексапильной красоткой, висевшей у него на руке, как куль пшеницы.

Ослепленный сверкающим снегом и солнцем, он надел темные очки и, не глядя по сторонам, быстро пошел вперед. Его спутница, каблуки которой скользили по льду, как-то неприлично прижалась к нему, одной рукой ухватясь за его пояс, а другую засунув ему под куртку. В таком борцовском захвате они дошли до машины и уехали.

Аня потрясенно смотрела им вслед. Под лопаткой что-то остро закололо, и она подергала плечом, пытаясь избавиться от этой боли. Но та не проходила, лишь из остро-колющей перешла в нудно-тупую.

Светлана брезгливо потрясла головой.

– Ну это ж надо! Так откровенно на мужиков даже я не вешаюсь! И он тоже хорош – ничего не скрывает. Сплошной ля мур.

Аня с нескрываемым сарказмом остановила возмущение подружки:

– Ну что, у тебя еще не пропало желание рассказывать обо мне всю подноготную? Заметила, какая рядом с ним красотка? И они явно не стихи вместе читали.

Подружка с прищуром посмотрела на нее, чуть склонив голову.

– Ну что, излечилась, наконец, от своего неземного чувства?

Кивнув головой, Аня с горечью посмотрела на пустые окна Вячеслава. В них не отражалось ничего, даже небо. Вернувшись в Анину квартиру, подруги включили отремонтированный Вячеславом чайник и, замолчав, присели у окна на кухне.

Печаль витала в воздухе, но никто из них не решался прервать молчание. От них уходил целый пласт надежд, мечтаний и любви. Ане было горько, а Светлане – грустно. В ее душе впервые в жизни зрела досада на саму себя. И зачем только она вмешивалась? Горечь подруги ощущалась так явственно, что хотелось плакать.

Но вот время истекло и они принялись прощаться. Ане надо было спешить на автобус, чтобы ехать в Ивановку к родителям, а Светлана собиралась на новогодний бал в городской дворец молодежи. Поздравили друг друга с наступающим, пожелали счастья в новом году и разбежались.

Автобус медленно ехал по дороге, высвечивая фарами снежные поля вдоль трассы. Ивановка была конечным пунктом, и в салоне остались только односельчане, главным образом такие же студенты, как она. Казалось, никто никуда не торопится. Аню уже старательно повыспросили о житье-бытье все, кто тут был, и она с трудом притворялась приветливой, как обычно. Ей хотелось забиться в темную норку и повыть от огорчения и тоски, но приходилось улыбаться, не дав никому заподозрить о мучительной боли, терзавшей всё ее существо.

Почему так больно расставаться с иллюзиями? Голова в огне, будто она серьезно больна. И виноват в этом, конечно, не Вячеслав, а она сама, водрузив его на пьедестал. А он просто такой же, как все.

В полной темноте автобус, как небольшой теплоход, причалил к сельской автостанции. Аню уже поджидал отец с младшим братом. Забрав у нее сумку с подарками, Дмитрий Сергеевич ласково поцеловал дочь в разрумянившуюся от долгой езды щеку, и они пошли к дому, приветливо встречающим их ярко светящимися огнями разрисованных изморозью окошек.

Мать и старшая сестра, Жанна, вовсю хлопотали на кухне, готовя праздничное угощение. Муж Жанны, Павел, высокий худощавый парень в джинсах и свободной футболке, с короткой стрижкой ежиком, собирал в гостиной большой старинный стол, то и дело теряя запчасти и сердито поругивая неизвестно кого.

Пришедшие включились в праздничные хлопоты. Отец, нестарый еще мужчина, нарядившийся ради праздника в строгий темно-серый костюм и серебристую рубашку, принялся раскладывать под высокой зеленой елкой рядом с уже лежащими там разноцветными пакетами привезенные дочерью подарки.

Переодевшаяся в вечернее платье из черного бархата Елизавета Александровна вышла в гостиную и залюбовалась лесной красавицей. С вздохом призналась:

– Красиво как, хотя и безнравственно ради прихоти губить такое дерево!

Все с укором взглянули на нее, но промолчали, не желая портить новогоднее настроение. Следом за матерью в комнату зашла веселая Жанна, в новом темно-синем, под цвет глаз, платье, и туфлях на высоких каблуках.

Павел тут же оторвался от мерцающего экрана телевизора, показывающего традиционное «С легким паром», подошел к жене и по-мужски, с откровенным сексуальным подтекстом прижал к себе и поцеловал в губы, интимно проведя рукой по спине.

Дмитрий Сергеевич неодобрительно кашлянул. Но своевольный Павел далеко не сразу выполнил бессловесное указание тестя, не желая выпускать из объятий смущенную, но довольную жену.