Книга Самое ценное в жизни, страница 19 – Татьяна Герцик

– Как интересно! Вы договорились или это случайность?

Вадим насмешливо посмотрел на любопытную дамочку.

– Не договаривались, но и не случайность. Я думаю, подобных случайностей в природе не бывает. Есть подготовленные закономерности. Хотя для Тани это неожиданность, не спорю. – И лукаво ей подмигнул.

С ее щек постепенно сползла густая краска, пробившаяся сквозь золотистый загар. До нее потихоньку стало доходить, кто заказал музыку.

– Неужели Анастасия?

Вадим усмехнулся и кивнул, ласково скользнув взглядом по ее настороженному лицу.

– Конечно. Как хорошо иметь такую неугомонную сестру, правда? Я частенько ей звонил и узнавал о вас.

Лариса не выдержала, и со сверкающими от любопытства глазками выпалила:

– Как романтично! Вы приехали к Тане? Откуда?

Он снисходительно пояснил:

– Из Питера.

Лариса, живущая в Красноярске, округлила глаза.

– О, это мой любимый город! – И, чуть помедлив, добавила: – А кем вы работаете?

Не считая нужным говорить о себе, он расплывчато пояснил:

– Да так, в одном офисе.

Оправившаяся наконец от шока Татьяна взяла стакан с какао и выпила одним глотком. Забрав с общего блюда приходившиеся на ее долю грушу с кистью винограда, пожелала всем приятного аппетита и торопливо ушла, не обращая внимания на нахмурившегося Вадима. Ей необходимо было обдумать его появление в тишине и покое.

Лариса проводила ее задумчивым взглядом, покачивая в руке маленькую ложечку. Чем-то недовольный Дмитрий Иванович быстро закончил обед, индифферентно попрощался и вышел. Вадим, прищурившись, оценивающе проводил его взглядом.

Лариса звонко хихикнула, сразу всё поняв. Отставив мизинчик, подхватила чашечку с яблочным соком и, отпивая маленькими глотками, как марочное вино, негромко его успокоила:

– Да вы не беспокойтесь! У нее никого нет. Хотя, конечно, многие не прочь и готовы. Но она слишком пуглива, на мой взгляд. И мужского внимания не замечает, вся в себе. Ведет себя, как незрелая девственница. Даже не посмотрела толком в вашу сторону. Может, вам лучше на других свое внимание обратить, больше проку будет! – и она кокетливо поправила пышную прядь светлых волос над аккуратным ушком, облизав при этом кончиком розового язычка накрашенные перламутровой малиновой помадой пухлые губки.

Рот Вадима растянулся в откровенно пренебрежительной гримасе.

– Да, Татьяна из тех, кого надо завоевывать. Добиваться, как и положено мужчинам. Но зато потом уже не пожалеешь. В отличие от других, которые впиваются в тебя, как пиявки, и все соки вытягивают. – И, давая понять, кого он имеет в виду, в упор посмотрел на соседку.

Та обиделась. Женщина она была неплохая, вреда никому не делала и легкий флирт смертельным грехом не считала. Разочарованно пробормотав, что ей пора, ушла, гордо распрямив плечи и вздернув подбородок.

Вадим посмотрел ей вслед и тихо укорил себя: «напрасно так грубо, надо бы полегче», но уж больно та напомнила ему бывшую жену.

Таня приняла душ, смывая пот и смущение от нежданной встречи, накинула вчерашний сарафанчик и стала сушить мокрые волосы на балконе, подставляя густые пряди свежему ветерку, периодически встряхивая их рукой. В дверь постучали. Видимо, она не слышала первого стука, потому что стучали уже громко и настойчиво.

Надеясь, что это не Вадим, она нехотя поплелась к двери, старательно переступая с пятки на носок. Старая глупая привычка оттягивать встречу с неприятностями. Одно дело – планировать завести ребенка от теоретического незнакомца, и совсем другое – лечь в постель со знакомым мужчиной. Хотя Вадим и соответствовал всем параметрам, установленным требовательной Евдокией Михайловной.

Головой Татьяна понимала, что появление здесь Вадима – тот удачный случай, который иногда посылает судьба, но сердце давало сбои, категорически эту встречу за счастье признавать отказываясь. Остановившись перед дверью, глубоко вздохнула, и постаралась нацепить на лицо ни к чему не обязывающую дружелюбную маску. Почему-то была уверена, что за дверью стоит именно Вадим. В дверь снова настойчиво постучали. Протянув руку, повернула ключ и дверь сама распахнулась от нажима снаружи.

Это и в самом деле был он. Татьяна чуть согнулась, будто изготовясь для серьезной схватки, не в силах сказать ни слова. Зная его проницательность, боялась, что он прочитает ее потаенные замыслы по ее лицу, и чувствовала себя не в своей тарелке.

Он с тайным удовлетворением оглядел ее с ног до головы. Не дождавшись приглашения, вежливо поинтересовался:

– Можно войти?

Не считая нужным ждать ответ, который мог быть и не тем, что он ждал, мягко отодвинул растерянную хозяйку от входа, вошел внутрь и захлопнул за собой дверь.

Татьяна испугалась, что он, по примеру киношных героев вытащит ключ из замочной скважины и положит себе в карман, но он лишь повернулся на носках и прошел в номер. Встал посередине, засунул руки в карманы и рассеянно оглядел комнату. Хозяйке стало стыдно за рассыпанные по столу цветные карандаши и небрежно брошенный на стул цветастый халатик.

Не обратив внимания на некоторый беспорядок, Вадим нейтрально заметил:

– Мебель старовата для санатория такого уровня, но хоть кондиционер есть. Впрочем, у меня такой же номер. Зато тихо, это одно из главных достоинств! – и он указал подбородком на оконные стеклопакеты.

Прошел к столу и стал перебирать наброски южных пейзажей, сделанные ею по памяти после прогулок.

Татьяна не понравилась его бесцеремонность. Нахмурившись, ждала очередной шаблонной банальности.

– Мне очень понравились твои эскизы. И картины, наверняка, очень хороши. Где их можно посмотреть? – он повернулся и серьезно посмотрел на нее.

Татьяна заколебалась. Этот Вадим не походил на отложившийся в памяти образ поверхностного обаяшки. Может, просто сменил тактику? Хотя, с другой стороны, кто она такая, чтобы так ее обхаживать? Не красавица, не знаменитость. Ей бы нужно быть на седьмом небе от счастья, что такой мужчина обратил на нее внимание, а она не чувствует ничего, кроме неловкости.

Она уселась на краешек дивана, аккуратно расправив подол, и взмахом руки пригласила его сесть напротив. Он присел на кресло, уложив руки на коленях, и внимательно следил за изменениями ее нежного лица. Под золотистым загаром почти исчезли прозрачные веснушки, что так тронули его прошлой осенью. Нежная кожа светилась мягким розоватым румянцем смущения и недоверия.

Вот она нервным движением подняла руку, просунула под волосы и резким движением встряхнула, чтобы быстрее высохли. Вокруг головы взметнулся шелковый огненный сноп, а на высокой груди натянулся тонкий шелк, обозначая выпуклые соски. Вадим прикрыл глаза и сцепил в замок пальцы рук.

Татьяна с недоумением уставилась на его враз помрачневшее лицо. Что это с ним такое?