Онлайн книга «Лимоны желтые»
|
Это произошло впервые, хотя нет, года два назад, она уже брала больничный – подвернула ногу во время утренней пробежки. Других случаев, когда бы ей пришлось звонить на работу и отпрашиваться, Агнес вспомнить не могла. Она не сидела дома ни одного лишнего дня, даже когда умерла мать, – отсутствовала ровно столько, сколько нужно, чтобы организовать похороны и помочь отцу. А теперь она лежала в кровати. Агнес не стала обманывать Калле, просто сказала, что ближайшие день-два ее не будет. Личные проблемы, скоро она снова выйдет на работу. Калле отнесся сочувственно: ей не о чем волноваться, он позвонит Пернилле и Хенрику, все устроится. Наверное, решил, что это из-за мамы. Что боль утраты снова дала себя знать. Вероятно, он прав. Это действительно связано со смертью мамы, по крайней мере отчасти. Но сейчас ей не важно, в чем причина – в маме или в Тобиасе. На душе было пусто. Агнес лежала в кровати и слушала, как на кухне холодильник то начинает тихо гудеть, то замолкает. Звонила Луссан. Агнес отвечала односложно. Это было на нее непохоже, и Луссан заволновалась, сказала, что вечером к ней заедет. Агнес попыталась возразить, она никого не хочет видеть, но Луссан настояла на своем. Часы показывали половину шестого. Луссан собиралась зайти после работы. А это могло означать все что угодно – и в шесть, и в восемь. Агнес надеялась на последнее, но через двадцать минут в дверь позвонили. Агнес поднялась с кровати и открыла дверь. Луссан вытаращила глаза: – Боже, что у тебя за вид! – А что? – Взгляни в зеркало! Агнес посмотрела. Отражение казалось почти прозрачным, как привидение. Бледная кожа, бесцветные губы, огромные темные глаза. – Я просто лежала и отдыхала, – смутилась Агнес. – Тебе надо поднять гемоглобин. – Луссан извлекла из сумки бутылку красного вина. – Нет, спасибо, я не хочу. – Тебе точно нужно железо. А в красном вине его много. Выпей хотя бы один бокал. – Луссан пошла на кухню, взяла два бокала и штопор. – Ты что-нибудь ела? – Нет. – Я позвоню и закажу пиццу. – Не надо. – Тебе необходимо поесть. – Только не пиццу. – Хорошо, что у тебя есть? – Луссан открыла кухонный шкаф. – Суп с лапшой хочешь? – Нет. – Овсяную кашу? – Нет. – Спагетти? – Луссан заглянула в холодильник. – Спагетти с пармезаном? – Агнес не ответила. Хотелось лечь, но ей поневоле передавалась энергия подруги. Луссан поставила на огонь кастрюлю с водой и налила вина себе и Агнес. – Давай рассказывай. Он опять тебе изменил, ты его выгнала. И что дальше? – Дальше ничего. – Он больше не объявлялся? Ты ему не звонила? – Нет. – Это конец? – Да. – Ты уверена? – Да. Луссан немного помолчала. Агнес была ей благодарна за то, что она не бросилась с поздравлениями и не стала кричать «ура». – Знаешь что? – наконец заговорила Луссан. – Когда через несколько лет ты будешь об этом вспоминать, ты поймешь, что это был поворотный момент. Агнес посмотрела на подругу: – Поворотный? – Да. Может, звучит странно, только я уверена, что у каждого в жизни бывает поворотный момент. Какое-то событие или ряд событий, после которых жизнь идет по-новому. – Как это? Что-то вроде судьбы? – Можно сказать и так. Только не такой судьбы, которая внезапно тебя настигает, а такой, которую ты сама создаешь. – То есть я сама во всем виновата? Луссан поерзала на стуле: – Я понимаю, это довольно жестоко… – Ты что, серьезно? Ты рассуждаешь, как какая-нибудь сектантка: «Бедняжка, вы прикованы к инвалидной коляске, но это наказание за ваши грехи в прошлой жизни…» – Я только хочу сказать, что во всем случившемся есть смысл. Хотя сейчас тебе, возможно, трудно это понять. Вода закипела, и Луссан встала, чтобы положить в кастрюлю спагетти. Агнес была рада, что она замолчала. А может, и правда это поворотный момент. Что-то кончилось, начинается что-то новое. Как знать. А может – просто несчастливое стечение обстоятельств. Луссан, словно почувствовав ее сомнения, прекратила рассуждать и занялась ужином: выложила в две глубокие тарелки спагетти и обильно посыпала тертым сыром. А когда села за стол, поинтересовалась, как происходило изгнание Тобиаса. Агнес поковыряла вилкой спагетти. Затем стала рассказывать, поначалу неохотно. Луссан ведь знает, чем все закончилось, какой смысл вдаваться в подробности? Но постепенно Агнес заметила, что говорит об этом все легче. Как будто рассказывает какую-то историю, анекдот, а не вспоминает о трагическом событии из собственной жизни. Луссан задавала вопросы, выясняла детали, что-то просила повторить. Услышав про картину, она хохотала как сумасшедшая. – Слушай, а этот Давид, он-то куда потом делся? – спросила она. – Наверное, ушел к себе. Я заснула, а когда проснулась, его уже не было. – И с тех пор не звонил и не показывался? – Утром кто-то стучал в дверь, но я не открыла. Выдержав паузу, Луссан сказала: – А он, похоже, ничего. Агнес строго на нее посмотрела: – Перестань! – А в чем дело? – Даже думать не смей! – О чем? – Прекрати, я тебя знаю. Луссан хмыкнула: – Но ты могла хотя бы ему позвонить. Сообщить, что жива. А то он, наверно, не знает что и думать. Ты вчера была в таком состоянии, он наверняка волнуется. – Да… – Пожалуй, Луссан права. – Только не сейчас. – Конечно, не сейчас. Сейчас я тут сижу. А вот потом… – Что потом? – Потом, когда я уйду… – Ты с ума сошла! – Агнес рассмеялась. – Я только что разрушила отношения с одним, а ты уже предлагаешь мне начать заигрывать с другим. – Она покачала головой. – Во-первых, я не говорила, что тебе надо с ним заигрывать. Это ты сказала, – запротестовала Луссан. – Я просто подумала, тебе надо позвонить и сообщить ему, что ты жива. – Наверное, ты права… – А во-вторых, ты ничего не разрушала, это Тобиас разрушил ваши отношения. А ты положила им конец. – И в чем разница? – В чувстве собственного достоинства. – Луссан разлила по бокалам остатки вина. – Ты его сохранила. А он – нет. Проводив Луссан, Агнес сидела на кухне и думала. Странно, всего сутки, как Тобиас от нее ушел – или она от него, это ведь как посмотреть, – а она уже спокойно дышит. Она и раньше такое проходила, последний раз всего несколько месяцев назад, но тогда все было по-другому, намного тяжелее. Что же изменилось? Может, дело в том, что после стольких расставаний с Тобиасом она больше не в состоянии тосковать? Может, в прошлый раз она свое отгоревала? |