Книга Сбежавшая невеста, страница 16 – Морин Чайлд

Мик секунду смущенно тер свою челюсть, потом спросил:

— Где же тогда дом? У твоей бабки?

Девушка горько усмехнулась и прижалась лбом к подтянутым коленям.

— Донья Анна? Дом? — печально покачивая головой, Джули смотрела на него. — Синьор… то есть, Мик. Ты даже не знаешь, как ты смешон!

Это не первый раз, когда она над ним смеется. Бог с ней! Но он должен знать, почему! Мик переменил позу и резко сказал:

— Может быть, ты все же расскажешь мне?

Джульетта глубоко вздохнула, а он упорно отводил взгляд от холмиков ее груди, плавно приподнявшихся при этом.

— Что ты хочешь знать? — грустно спросила она.

— Расскажи мне о своем отце.

— Bueno, — мой «отец», как ты его называешь, не любит меня.

Ее губы задрожали, видно было, что ей стоит больших усилий признаться в этом.

— Но так было не всегда, — легкая полуулыбка тронула ее губы. — Когда я была маленькой, отец брал меня с собой, если ехал куда-нибудь верхом или катал на лошади по ранчо. А вечером мы садились с ним в большое кожаное кресло, и он часами читал мне волшебные сказки. Мне до сих пор иногда кажется, что я чувствую его дыхание, как прежде, когда он целовал меня на ночь.

Мик чувствовал себя вором, забравшимся в чужой дом во время похорон. Но все же с деланной веселостью заметил:

— Звучит не так уж плохо!

— Да! — Джули выпрямилась и, всматриваясь куда-то в вершины сосен, закончила. — Но те времена давно ушли.

— Мы все вырастаем и забрасываем книжки со сказками.

— Si. Но это было по другому. — Она обхватила руками колени и крепко их сжала. — Когда мама умерла, было похоже, что и он умер тоже.

— Печаль делает с людьми…

— Нет! — крикнула Джули, будто выстрелила, прервав его на полуслове. — Это была не печаль. — Она повернула голову, чтобы видеть его. — В последний год ее жизни, мне кажется, отец ненавидел ее больше, чем когда-либо любил!

— Что?

— Он так ненавидел ее, — выдавила она из себя, тяжело дыша, — что после ее смерти вместо нее возненавидел меня.

«В этом нет никакого смысла. Конечно же, она ошибается. Она ведь была тогда совсем ребенком. И потерять мать… И все такое… Да этого было достаточно, чтобы любого заставить видеть все в черном цвете».

— Может быть, горе так сломило его…

— Ты не понимаешь, Мик, — ее глаза сверлили его. — Я видела всех Бентинов вместе. Существует какая-то сила, объединяющая вас. Вы — разные люди, но в то же время вы — единое целое. Разве может такой человек, как ты, понять, что значит расти в доме, полном ненависти, сам воздух которого душит тебя при каждом вдохе?

По спине Мика пробежал холодок. В неровном свете костра он видел, какая мука отражается на ее лице. И ни секунды он не сомневался в ее искренности: такое никто не станет выдумывать. Пока сам не поживешь такой жизнью — ничего подобного и не придет в голову. Девушка права. Он не может ее понять.

Сколько Мик помнил себя, его всегда окружали близкие люди. Он рос в семье, с самого рождения ощущав себя частью чего-то целого. У него были родители, которые любили его. Был старший брат, который поучал его, была младшая сестра, которую он изводил и дразнил. И более того: Мик был одним из близнецов. Джерико и Шед были для него даже больше, чем просто братья. Между ними существовала другая, более тесная связь. Они трое ощущали себя единым существом, и обидеть кого-то из них было для Мика то же самое, что обидеть себя. И уж вовсе бессмысленными казались ее слова о ненависти.

Мик не мог представить себе жизнь без семьи, так же, как не мог представить, что у этой красивой девушки, сидящей у костра, была другая жизнь, наполненная лишь злобой и холодным расчетом. Обязательно должен быть кто-то, кто любил бы eel

Он прочистил горло и спросил:

— А как насчет твоей бабки?

— А, донья Анна!

Было видно, что Джули никак не может отделаться от мыслей об отце. Наконец, она встряхнулась и потянулась за холодным пирогом. Отламывая маленькие кусочки и отправляя их в рот, она стала рассказывать:

— Моя бабушка совсем другая.

— Не такая, как твой отец?

— Si. Но это вовсе не значит — «лучше».

Девушка положила крошечный кусочек пирога в рот и лизнула кончик пальца. Мик сжал кулаки и попытался сосредоточиться на ее голосе.

— Донья Анна непохожа на отца тем, что не может ненавидеть кого-либо.

— Ну, по крайней мере, это уже кое-что.

— Она ненавидит всех.

— О, Боже! Да есть ли хоть кто-нибудь приятный в вашей семье?

Джули вскинула голову и неожиданно улыбнулась.

— Есть. Это я.

Он недоверчиво хмыкнул. Явно задетая, Джули ехидно сказала:

— Я очень славная. Ты просто еще не видел меня с лучшей стороны.

— Не будем спорить. Лучше вернемся к разговору о твоей бабушке.

— О, si. Донья Анна, — она глубоко вздохнула. — Говорят, донья Анна прокляла мою мать, когда та вышла замуж за моего отца.

— О, Господи!

— И свела моего дедушку в могилу своей сумасшедшей жаждой богатства и власти.

— У тебя отличная родословная!

— А теперь она хочет, чтобы я вышла замуж за одного из ее соседей, а тот в благодарность за это вернет ей участок земли, который много лет назад продал ему мой дедушка.

— Этот парень… — Мик перевел дыхание, — ну, за которого твоя бабка хочет выдать тебя… Какой он? Наверное, молодой и богатый?

— Нет. Старый и богатый.

Если бы он и не поверил Джульетте с самого начала, то сейчас отпали бы все подозрения: такое неподдельное отвращение звучало в ее голосе.

— Ты знаешь, он был уже дважды женат.

— Однако! — тяжело вздохнул Мик. — Что же с ними случилось? Он что, убивал их, как Синяя Борода?

— Не знаю, — девушка вскинула голову и постучала пальцем по подбородку. — Никто никогда не говорил этого.

Мик понимал, что потом пожалеет, что спросил об этом, но не спросить не мог:

— Но, наверняка, ходили какие-то слухи?

В первый раз Джульетта подумала всерьез о своей бабке и о человеке, которого та выбрала ей в мужья. И, похоже, это ее здорово обеспокоило.

— Говорят, что в его доме часто были слышны крики по ночам.

— Это могло быть все, что угодно, — сказал Мик. Однако тень сомнения закралась в его душу.

— А когда, — продолжала она, — слуги упоминали об этих криках, их тут же увольняли и выгоняли вон с ранчо. После смерти его первой жены никто больше не слышал криков… пока он не женился во второй раз. — Джули кусала губы, глядя на Мика. — Ты не знаешь, почему женщина может вести себя так? Он делал с ними что-то плохое?