Онлайн книга «Амбулаторный роман»
|
– Понятно. – Давай-ка, мать, я тебя послушаю и горло посмотрю. – Еще не хватало! – попыталась вяло сопротивляться Наташка. – Со мной все в порядке. – Ну да, ну да, – с поразительной легкостью согласился Сергей. – Ты ведь завтра на работу не сможешь идти, врача вызовешь, вот я тебе тогда стажера и пришлю. Пусть он смотрит. Больничный-то тебе все равно понадобится. – Ты мне его сейчас выпишешь. – У Натальи не было сил препираться. – Нет, без осмотра не выпишу, не надейся. Разговор этот не имел никакого смысла, потому что Сергей уже достал фонендоскоп и шпатель, посмотрел горло, приготовился слушать легкие. Хорошо хоть, детей выставил. Посмотрев и послушав, немного подумал, позвал Катю, вместе с ней изучил скудную Наташкину аптечку, не преминув поворчать о легкомыслии людей, которые только делают вид, что они доктора, а у самих простого анальгина дома не найдешь. Однако какое-то простое жаропонижающее он все-таки отыскал, заставил Наташку проглотить его, отправил Катю с Кириллом в аптеку. Вскоре Наталья почувствовала облегчение, предметы вокруг нее обрели четкие контуры, температурная одурь отступила. Сергей сидел в кресле посреди комнаты и посматривал в ее сторону. Уловив осмысленный взгляд, спросил: – Ну что, тебе лучше? – Да, спасибо. – А признавайся-ка, дорогая моя, когда по такой погоде ты успела съесть мороженое? С института помню, что ты заболеваешь, если это самое мороженое тебе попадется не вовремя. Ела? – Ну ела. – Когда? – Вчера, когда домой шла. – Нет, ну вообще правильно. И погода была подходящая. Дождь, плюс пять, чего же лучше! А мороженое, конечно, было шоколадное? – Ты сам все знаешь, чего спрашиваешь? – Наташка была благодарна Сергею за то, что он пришел, но простить ему навязанного Марка Дмитриевича у нее не получалось. – Наташ, а вот интересно, почему ты меня бросила? – Сергей попытался настроить ее на лирический лад. – Потому что тебе хотелось встречаться со всеми девушками института, города и страны одновременно. Этот диалог у них был хорошо отработан, каждая реплика отрепетирована. Однако сегодня Сергей вдруг решил отступить от текста: – Знаешь, зато мы с тобой вместе уже больше двадцати лет и даже лучше чем женаты. Я у тебя есть, ты у меня… А так… Наташка, переставшая считать Сережкиных жен после седьмой, спорить не стала. – Вот поэтому ты и подкинул мне Марка. И липовую должность. – Ты сама понимаешь, что Марк у нас долго не пробудет. А должность у тебя останется. Вместе с прибавкой к зарплате. Может, даже Екатерина Георгиевна оценит твое продвижение и перестанет тебя пилить. – А, ну теперь понятно, ты просто решил сделать приятно Екатерине Георгиевне. – Слушай, люди нормальные, когда болеют, становятся слабыми и добрыми, а ты постоянно ворчишь. Я вот сейчас как расскажу Катерине, почему ее мать заболела! – Ты еще и шантажист. – А за это я прямо сейчас Екатерине Георгиевне позвоню. Екатериной Георгиевной звали Наташину маму и соответственно Катину бабушку. Она всю жизнь проработала косметологом, потом открыла небольшой салон красоты. Ее предприятие твердо держалось на плаву, переживая все возможные и невозможные кризисы. Екатерина Георгиевна не раз предлагала неудачливой, как она считала, дочери сменить специализацию или просто окончить какие-нибудь близкие к красоте курсы и заняться семейным предприятием. Однако Наташка постоянно отказывалась: она совершенно не представляла, как будет общаться с капризными клиентками. При этом капризные больные ее почему-то абсолютно не пугали. В последние годы Екатерина Георгиевна пришла к выводу, что дочь не только неудачлива, но и неумна: у нее даже кандидатская была не написана, а районная поликлиника оказалась «потолком» профессионального роста. Сергей, конечно, обо всем этом знал. – Сереж, про мороженое Екатерина Георгиевна мне ничего не скажет, – храбро заявила Наташка. – А должность заведующей отделением в нашей поликлинике тоже не покажется ей завидной. Особенно с приложением Марка. – Ладно, тебе лишь бы спорить со мной. Сергей обрадовался, что они помирились. Все эти дни он клял себя за слабохарактерность, пытался поговорить с Антониной Алексеевной, уговорить ее перевести Марка на другой участок, однако та была непреклонна. Своих решений она не меняла. А если ее решения подчиненным не нравятся, то никто не мешает им поискать другого начальника. В это время из прихожей послышались голоса Кати и Кирилла. Они вернулись из аптеки. – Слушай, Наташ, а что это за парень? – Да Катькин друг новый. – Мутный он какой-то. Наталья вздохнула: – Много мы с тобой в ее возрасте родителей слушали? – Ты слушала, я же твоей маме никогда не нравился! – Ой, все, перестань. Что ты вечер воспоминаний устраиваешь! – Я не устраиваю. Вот всегда ты так. Он пошел проверять, что Катька принесла из аптеки. Вернулся с антибиотиками, чаем с лимоном и бутербродом с сыром. Проследил, чтобы Наташка все это выпила и съела, и заторопился домой. – Кать, – после его ухода Наташка посмотрела на часы, было около девяти, – а Кириллу не пора домой? – Ну мам, ну он большой, ему необязательно домой так рано. – Катя, а тебе уроки делать тоже необязательно? У тебя завтра физика, Евгения Анатольевна! – Мам, ну сколько ты еще будешь бояться эту старую грымзу! – Катя! – Хорошо-хорошо. Вот Кирилл и поможет мне подготовиться к уроку. – Катя! – Наташка испытала настоящий ужас. – Она же меня вызвала в пятницу. А сегодня уже среда. Я же не выздоровлю! – Мам, я скажу ей, что ты заболела. Что она, зверь? Наташка в самый последний момент остановила себя от непедагогичной попытки объяснить дочери, что Евгения Анатольевна именно зверь. – Ладно, пусть он тебе поможет по физике, но в десять отправляй его домой. И не целуйтесь там! – Мама! – возмутилась Катя. – Ну как ты можешь! – Главное, ты не моги. Все, Катюш, дай мне пульт, телефоны и иди. Наташка расслабленно откинулась на подушку, включила телевизор и устроилась поудобнее. Нет, конечно, горло и голова продолжали болеть, температура через час, скорее всего, снова поднимется, но зато завтра можно целый день лежать, не нужно бегать под дождем, лечить больных и думать, что делать с Марком Дмитриевичем.. Утром Наталья проснулась около восьми часов, чтобы отправить в школу дочь. Когда Катя ушла, вернулась в кровать и проснулась только через два часа. Чувствовала она себя значительно лучше, сварила кофе и устроилась в кровати, включив телевизор. |